ней.
– Вот ты их и изложи на конференции.
Я, конечно, не мог отказать Жану Терентьевичу. Дали мне слово сразу же после выступления известного социолога – академика Н.И. Лапина. Как специалист, в том числе и в области культуры, он высказал свою точку зрения о том, что такое интеллигенция, какова ее роль в духовном развитии общества. Я осмелился не согласиться со многими тезисами выступления уважаемого академика и высказал свое мнение по этим проблемам. К сожалению, я почти сразу ушел после своего выступления: по учебному расписанию у меня была лекция в академии. Ушел с полной уверенностью в том, что меня не поддержат в споре с Лапиным. На следующей день мне позвонил Тощенко и сказал, что и Лапин меня похвалил, и на мои тезисы многие выступающие позитивно ссылались: «Пиши на их основе статью». Я написал, и она была опубликована в материалах Международной конференции. Затем в расширенном виде она была опубликована в трех солидных общероссийских журналах, в центральных газетах, переведена и опубликована в Польше, в Китае, в Англии! Объясняется это научным (да и общественным) интересом к загадочному феномену «русская интеллигенция».
В статье было дано определение понятия «интеллигенция», выделены основные ее черты, я развел его с понятием «интеллектуал» и т. д. «Если, по выражению Аристотеля, “интеллект – это действующий разум”, то можно сказать, что “интеллигент” – это действующая совесть». Как сказано! Горжусь, хвалюсь. Простите. Но просто очень хочется, чтобы вы прочитали эту статью, она дана в приложении к Запискам.
Более четырех лет после защиты кандидатской диссертации в должности старшего научного сотрудника я трудился в Социологическом отделе академии. Должен сказать, что, конечно, это было привилегией только для Академии при ЦК КПСС: сразу же присвоить мне звание старшего научного сотрудника. В обычных условиях к этому званию в научных подразделениях страны люди шли многие годы. Точно так же, когда я перешел на два года уже в новой России с кафедры на работу в Социологический центр все той же академии, но которая стала уже «при Президенте РФ», то мне сразу же присвоили высший статус в научной сфере – главный научный сотрудник. Сохранились привилегии!
Очень напряженная, интересная жизнь была в Социологическом отделе «старой» академии. Еще раз подчеркну, мы были единственным социологическим центром правящей партии. Поэтому нам и давали возможность проводить такие исследования, которые были невозможны для других. Правда, толку от них было мало. Я имею в виду их необходимость для заказчика – ЦК КПСС.
Как правило, посылали мы туда результаты социологических опросов, нас благодарили и складывали их в дальние ящики стола. Никакого влияния на политику «партии и правительства» они не имели. Более того, как-то раз руководство сказало нам (я это лично слышал): «Вы больше не передавайте нам материалы с негативной оценкой деятельности власти. Мы не хотим расстраивать Леонида Ильича, он этого не любит». Я глубоко убежден, что одной из причин краха Советского Союза было именно то, что престарелая власть «не хотела расстраиваться» и практически совсем не прислушивалась к мнению ученых – экономистов, политологов, социологов…
Было, правда, одно исследование, проведенное нашим отделом, которое действительно сыграло весьма серьезную роль в выработке важнейшего документа страны. Речь идет о так называемой брежневской Конституции СССР, принятой в 1977 году. Было организовано поистине грандиозное обсуждение ее проекта. Трудовыми коллективами, научными учреждениями, учеными, что называется «простыми людьми» – практически всеми слоями и институтами общества в ее текст вносились тысячи различных предложений, поправок. Нам было поручено выявить основные направления общественного мнения по Конституции, выделить наиболее существенные предложения граждан. Провели, направили записку в ЦК КПСС. Нам сказали спасибо, дали премии и действительно широко использовали материалы нашей работы.
В этом всесоюзном обширном исследовании принимал участие и М. Горшков. Вот о нем я хочу немного рассказать. Не скрою, горжусь я своим «вкладом» в его судьбу, восхищаюсь им как личностью.
Еще в годы моей работы над кандидатской диссертацией я провел в Москве социологическое исследование по проблемам молодежи. Как известно, для подобной работы нужны анкетеры. Откуда их взять, когда никакого социологического подразделения в академии тогда еще не было, следовательно, и денег ни на каких анкетеров не давали. И пошел я в свой родной Свердловский райком комсомола. Несмотря на то что прошло достаточно много лет с той поры, когда я его возглавлял, меня еще помнили в нем, и руководство попросило заведующего студенческим отделом райкома помочь мне. Заведовал отделом Михаил Горшков.
Пришел он туда сразу же после окончания Московского медико-стоматологического института. Как он позднее поделился со мной, «так не хотелось идти работать стоматологом: всю жизнь смотреть в открытые рты!». А так как в институте он был секретарем комитета комсомола, его и взяли в райком комсомола. Рассказал я ему, что мне нужны анкетеры для бесплатной работы. «Это не проблема, мобилизуем несколько десятков студентов техникумов». Мобилизовал и вместе с ними активно участвовал в опросе. И заинтересовался этим делом. Стал приходить ко мне в академию, чтобы поучаствовать в обработке материалов исследования. Знакомил я его с премудростями социологических опросов, объяснял, что такое «выборка», «корреляция», «репрезентативность», как анкету составлять надо, как результаты анализировать… Не знал я тогда, что пройдет время и врач-стоматолог Михаил Константинович Горшков на порядок превзойдет своего учителя, станет действительным членом Академии наук РФ, директором ведущего социологического учреждения страны – Федерального научно-исследовательского социологического центра РАН, главным редактором научного журнала «Социологическая наука и социальная практика», советником Кабинета министров РФ и пр. и пр.! И по существу, и формально станет главным социологом России! И, конечно, станет моей гордостью как мой ученик.
Надо отдать ему должное: в нем органично сочетаются и острый ум, и удивительная способность к познанию, и выдающиеся организаторские способности. Ну и фортуна ему не раз счастливо улыбалась. Чего стоило мне уговорить нашего ректора взять его на работу в академию!
– Да вы что, как же я могу я его взять! Он же совсем не был ни на партийной, ни на советской, ни на какой-либо крупной идеологической работе! И по профессии он врач.
Очень хорошо относился М. Иовчук ко мне, но пришлось почти два года его уговаривать! И он сдался – и в 1976 году принял М. Горшкова в Социологический отдел академии на должность младшего научного сотрудника. С тех пор двенадцать лет работали мы вместе в академии, в одном отделе, на одной кафедре. Переломным моментом в его судьбе стало для него знакомство с уже новым ректором академии В. Медведевым. Пришел он как-то ко мне за советом: «Медведев приглашает меня стать помощником ректора. Что же мне делать,
