Вся эта символика небесной власти коренится в шаманских элементах синтоизма. Признание божественности природы и вера в духов, обитающих (и являющихся жизненной сущностью) в самых различных проявлениях природы — горах, море, водопадах, деревьях, валунах, ручьях, небесных телах и рисовых стеблях, — является, по сути дела, анимистической религией. Но синтоизм также будет справедливо назвать политеистической религией, поскольку и мифологические персонажи, и даже сам император могут быть божествами. Фактически все, что воплощает тайну, красоту, силу и жизнь в космосе, содержит ками. Подобно духам шаманской веры, ками обладают силой. Они создают Вселенную. Люди могут взаимодействовать с ними в достижении целей, требующих сверхъестественного содействия.
Уильям Джордж Эштон, изучавший японский язык, литературу и традиции, чей английский перевод хроник «Нихонги» был опубликован в 1896 году, проанализировал принципы старейшей религиозной традиции Японии в книге «Синтоизм: путь богов». Он отметил отсутствие верховного божества и интереса к подробностям морального кодекса, немногочисленность конкретных проявлений божественной силы в синтоизме, бессознательное пренебрежение к будущей участи человеческой души и минимальные требования к верующим. Он назвал синтоизм «рудиментарным по своей природе», но настаивал, что, по его мнению, синтоизм не является обычным культом, тем более примитивным. Глубина синтоизма заключается в умелом вплетении человеческих предприятий в ткань мироздания и в гармонизации человеческого поведения с великими силами природы.
Поскольку синтоизм всегда стремился к гармонии с природой, он соединил дух упорядоченной Вселенной и силу сезонного и циклического обновления с приоритетами аграрного государства. Возможно, шаманские элементы являются отголоском более древних времен, еще до начала возделывания зерновых культур, которое заложило основу императорской династии Японии. Однако мы с самого начала находим их в синтоизме, и они не выглядят чужеродно в имперской обстановке. Взаимодействие с великими силами природы является основной задачей императора. Синтоизм, подобно шаманизму, ориентирован на достижение результата, но с участием жреческого сословия и сложной системы ритуалов. В его структуре есть место для шаманов, священнослужителей, императоров и обычных людей; он обеспечивает посредничество с духами в той мере, в какой это необходимо.
В конце концов, именно на императора возложены обязанности по управлению его державой, но без опоры на небесный авторитет правитель подвергается большому риску. Таким образом, небесная идеология благоприятствовала выживанию общества, стабилизируя структуру верховной власти. В терминах дарвиновской теории эволюции успех определяется сохранением национальной тождественности любого общества. Он зависит от реакции на внутренние и внешние кризисы, а также от прочности системы верований, создающей непреходящие ценности. Все это работает до тех пор, пока небо остается на стороне правителя.
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
ПРОСВЕЩЕННЫЙ ЭГОИЗМ
И СКРЫТЫЕ МОТИВЫ
У нас далеко не всегда хватает силы, чтобы заставить мир подчиниться нашим желаниям, но мы обнаружили, что знание может прекрасно заменить силу — особенно прогностическое знание, благодаря которому мы заранее предвидим возможности или катастрофы на своем пути. Фрэнсис Бэкон, государственный деятель и философ елизаветинской эпохи, выразил это в своем знаменитом афоризме: «Знание — сила». Другой философ, Фридрих Ницше, впоследствии спросил: «Неужели вы верите, что науки могли возникнуть и обрести величие, если бы до этого не было магов, алхимиков, астрологов и мудрецов, жадно стремившихся к овладению тайнами и запретными силами?» Эти два комментария отражают наше двойственное отношение к профессиональному знанию. Мы знаем, что оно представляет ценность, но не вполне доверяем ему.
Нейробиолог Уильям Г. Кельвин поставил эпиграфом к первой главе своей книги «Как шаман украл луну» замечание Ницше, процитированное выше. Ницше говорит о том, что наше понимание природы на самом деле представляет собой побочный продукт стремления к силе и власти. Хотя книга Кельвина посвящена главным образом его собственному неформальному знакомству с практическими методами доисторической астрономии, там справедливо подчеркивается важное значение гипотез и осведомленных догадок для развития систематического научного знания. Однако Кельвин не развил тему, подразумеваемую в названии книги — использование знаний с целью обмана, — дальше первой главы. Вместо этого он обратился к давно известному историческому клише. Благодаря полному лунному затмению, точно предсказанному на 29 февраля 1504 года, Христофор Колумб убедил несговорчивых индейцев на Ямайке обеспечить продуктами его голодающую команду, пока его корабль находился на ремонте. Упорство индейцев рассеялось после того, как сбылось его предсказание. Он сказал им, что его бог утащит луну с неба. В отличие от Колумба они не ожидали затмения. Это знание дало ему фору перед индейцами и позволило разговаривать с ними с позиции силы.
В наши дни демократические убеждения и многонациональная культурная среда, в которой мы живем, могут пробудить лишь сочувствие к индейцам с Ямайки. Мы говорим, что предпочитаем искренность и доброжелательность в общении с невежественными людьми. Колумб, по нашему мнению, цинично воспользовался своими знаниями. В эпоху демократизации знаний и доступной информации его мошенническая уловка оскорбляет наши чувства. В приключенческой литературе и популярной культуре мы видим прошлое во многом так же, как его изображает Кельвин. Оно кишит шаманами, магами, пророками, астрологами, высшими жрецами и великими визирями, которые собирают, а затем охраняют эзотерическое знание. Они делятся информацией со своими соседями или правителями, но в определенное время и по своему усмотрению. При этом они всегда преследуют корыстные цели или стремятся достичь более высокого положения.
Можно ли назвать это описание точным портретом древних «торговцев знаниями»? Повседневные примеры из нашего собственного времени не убеждают нас, что нам нужно пересмотреть свой скептицизм. Суды над знаменитыми и авторитетными людьми, безусловно, вызывают сомнение в достоверности экспертных оценок. Разумеется, не только система правосудия разрушает нашу девственную веру в представителей элиты информационного мира. В сфере развлечений и популярной культуры тоже можно найти немало примеров. Когда необыкновенный эрудит вроде Чарлза ван Дорена держит телезрителей в напряжении, отвечая на трудные вопросы, а впоследствии признается, что шоу было подстроено, наша вера в образование, разум и заслуженное вознаграждение терпит невосполнимый ущерб. Именно это произошло в 1950-х годах после общенациональных скандалов с телевизионными шоу вроде «Двадцать один» и «Вопрос на 64 000 долларов». Это был не просто невинный розыгрыш в исполнении очередной суперзвезды. Наша вера в знания была серьезно скомпрометирована, и в нашей системе убеждений появились зияющие бреши.
Трудно проявлять снисходительность к шаманам и жрецам-астрономам древности, когда так легко поддаться на обман в наши дни. Нескрываемое презрение к клиентам, проявляемое двумя преуспевающими астрологами, с которыми я встречался несколько ле г назад в Голливуде, возможно, изумило бы даже самых милосердных людей из числа их клиентов. Я прибыл в местную студию для выступления на телевидении в качестве критика псевдонаучных астрологических разглагольствований. Ожидая выхода в эфир, я сидел немного позади двоих астрологов, чье выступление было тоже запланировано в программе. Большая часть их разговора касалась сравнительного анализа цен и тарифов за астрологические услуги, особенно для богатых клиентов из сферы шоу-бизнеса. Они подробно обсуждали личные — и предположительно конфиденциальные — советы, которые они давали избранным клиентам. Основы их знаний, подробности методов и надежность советов не входили в тему разговора, скорее они пытались произвести друг на друга впечатление степенью своего влияния на карьеру и решения, принимаемые телевизионными знаменитостями.
