«Национальные пророчицы» вроде Джин Диксон, чьи предсказания регулярно публикуются на страницах «желтой прессы», тоже не поддерживают репутацию древних оракулов. Несмотря на загадочные упоминания о «русских подлодках у побережья Боливии» и прошлые громкие предсказания о том, что Советский Союз первым пошлет человека на Луну, что вьетнамская война закончится за 90 дней, а в 1980-х годах Земля столкнется с огромной кометой, она продолжает привлекать общественное внимание. После четырех десятилетий почти сплошных промахов ее новогодние предсказания принимаются с энтузиазмом, без каких-либо претензий относительно случившегося за предыдущие двенадцать месяцев. Однако вовсе не это заставляет нас усомниться в серьезности ее намерений, а написанный ею справочник о гороскопах для собак и астрологическая кулинарная книга.
Любой, кто пытается понять необъяснимые приступы современного невежества, находит мало утешения в традиционных культурах, которые романтически считаются более чистыми и невинными, чем наша собственная. Путешественники по Сибири в XVIII веке были раздражены глупыми шаманскими трюками и любительскими фокусами, которые они наблюдали во время шаманского транса и сеансов исцеления. Для европейцев раны, нанесенные шаману во время его схватки с духами, имели такую же «магическую» природу, как и ухищрения фокусника, распиливающего женщину пополам на цирковой арене.
Степан Крашенинников — ботаник, участвовавший в экспедициях Витуса Беринга, — описал представление, устроенное Каримлачей, знаменитым камчатским шаманом того времени. Каримлача особенно славился тем, что ударял себя ножом в живот. Когда начиналось обильное кровотечение, он собирал кровь в ладони и пил ее, к изумлению зрителей. Крашенинников, однако, был настроен гораздо более скептически. По его словам, «фокус был таким неуклюжим, что любой человек, не ослепленный предрассудками, мог легко понять, в чем дело». Ботаник сообщил, что он «не мог удержаться от смеха», и добавил:
«Когда он совал нож под меховую парку, можно было видеть, как он выдавливает кровь из рыбьего пузыря, который прячет за пазухой. После этой нелепой возни, весь вымазавшись кровью, заливавшей его живот, он делал вид, будто исцеляет рану, которая не была нанесена».
Независимо от того, верил ли Каримлача в злых духов, якобы терзавших его тело, даже снисходительный зритель согласится, что шаман сознательно обманывал публику. Другие рассказы о шаманских представлениях подтверждают этот факт. Шаманы умышленно дурачили своих клиентов «придворными фокусами». В своей книге «Дух шаманизма» профессор психиатрии и философии Роджер Н. Уолш посвятил отдельную главу примерам обмана и фальсификации в шаманской магии. Он приходит к выводу, что шаманы, как и многие другие люди, склонны к лицемерию и двурушничеству. Они не обязательно развивают свои таланты в поисках выгоды за счет наивных и невежественных зрителей. Подлинные шаманы сами оказываются поглощенными той системой верований, в которой они действуют, и рассматривают уловки своего ремесла как законно оправданное средство для достижения желаемой цели. Его интересует результат, а не методы. Если трюк укрепляет веру в силу шамана, ему легче завоевать нераздельное внимание наблюдателей и получить психологическое превосходство над ними. Это «сила позитивного мышления» Нормана Винсента Пила, облаченная в шаманские одежды.
В своем эссе «Шаманизм и галлюциногены» антрополог Майкл Дж. Харнер прояснил идеологические основы этого подхода на примере шаманской практики исцеления в племени индейцев дживаро, живущих в амазонских джунглях на территории современного Эквадора. Шаман дживаро точно знает, что инородный предмет, который он высасывает из тела пациента и показывает членам его семьи, является подложным свидетельством успешного избавления от болезни, однако он не рассматривает это как обман, поскольку верит, что извлек истинную причину недомогания: невидимую, сверхъестественную силу, проникшую в тело жертвы. Поскольку зримое свидетельство успеха способствует выздоровлению, шаман практически чувствует себя обязанным прибегать к мошенничеству. Его работа оценивается по результату, а не по его методам.
Однако вера шамана в собственные силы не является препятствием для критики со стороны конкурентов. При этом сомнению обычно подвергается компетентность, а не искренность намерений. Многие, если не все шаманы прибегают к мошенническим уловкам, но они разделяют мировоззрение своей общины. Это обман, но «благочестивый обман», по выражению Уолша. Их фокусы могут раздражать стороннего наблюдателя, но люди из ближайшего окружения шамана с готовностью соглашаются на обман.
Шаманы чейеннов и небесные волки
Настоящие ренегаты от эзотерического знания — это те, кто действует за пределами системы верований, которой служит это знание. Разумеется, мошенничество и торговля сомнительным товаром может иметь место в любое время и в любой культуре, но обладание эзотерическим знанием не всегда подразумевает злоупотребление властью и привилегиями, хотя после просмотра кинофильмов из жанра мистических триллеров можно прийти к такому выводу. Когда шаман обращается к общине через мифы и ритуалы, его особый статус легитимизирует и укрепляет веру и схемы поведения, определяющие этническую идентичность той или иной группы. Хотя шаманы могут извлекать выгоду из своих знаний, силы и уникального личного опыта, они пользуются этим главным образом как пайщики, а не грабители. Знакомство с космическими силами природы, включая астрономические знания, приносит им пользу и служит обществу.
Шаманская концепция миропорядка играла важную роль в сохранении племенного единства и сезонных церемониальных ритуалах индейцев племени чейеннов в Южной Дакоте. Карл Шлейсер, антрополог и специалист по изучению чейеннов, оценил значение их ритуалов в контексте доисторического прибытия предков чейеннов на северные равнины их новой родины.
В своей книге «Небесные волки: шаманизм, ритуалы и доисторическое происхождение чейеннов» он прослеживает их традиции — особенно церемонию дарения земли, в которой символически воспроизводится миф о сотворении мира — к возникновению культурной общности чейеннов около 500 года до и. э.
Реконструкция древнего общественного устройства чейеннов, предпринятая Шлейсером, отличается от общепринятой версии заселения Великих Равнин, на которой сходятся историки и археологи. Чейенны, обычно считавшиеся поздними поселенцами на северных равнинах, жили к востоку от реки Миссури в VIII–X веках н. э. Тем не менее они считали своей родиной прерии Дакоты и степи Монтаны. Они говорили, что их предки населяли земли далеко на севере от территории, где возникло само название «чейенны». Шлейсер утверждает, что эти древние племена в сущности представляли собой многочисленные группы таежных охотников из этноса северных алгонкинов в доисторической Канаде. Он считает, что они сохранили многие религиозные традиции и космографические концепции, принесенные их отдаленными предками из Сибири в конце VIII тысячелетия до н. э. Когда эти группы алгонкинов двинулись на юг из Саскачевана в северную и южную Дакоту, они постепенно образовали единую племенную структуру с ритуальными традициями, уходившими корнями в шаманизм Северной Сибири. Эта традиция отделила чейеннов от других племен, обитавших на Великих Равнинах в Северной Америке. В какое-то неизвестное время между серединой I тысячелетия до н. э. и 700 годом н. э. они мигрировали в западную и центральную Миннесоту, но Шлейсер полагает, что их более раннее присутствие на равнинах можно определить археологически.
