Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 63
А «Спешите делать добро» я сыграла Фаине Георгиевне на кухне — всю свою роль монологом, от начала и до конца. И это было наслаждение. Такого зрителя, как она, нет больше. Я сыграла, а она молчит. И я не ждала слов — ее слезы и молчание дороже любых похвал.
И в другой раз, когда репетиция долго не начиналась и все ждали, когда появится опаздывающий Валентин Гафт, Марина сообщила:
«Сегодня утром позвонила мне Фаина Георгиевна, а я, еще не проснувшись, ответила ей басом.
— Деточка, что с вашим голосом? Вы пили всю ночь?!
— Я не пью, Фаина Георгиевна.
— Спасибо. Боюсь за вас, только не пейте! Я так испугалась вашего голоса, я боюсь, что после спектакля вы идете в ресторан и гуляете!
— Фаина Георгиевна, дорогая, это невозможно, я в рестораны не хожу вообще, не люблю, и это для меня может быть только как наказание.
— Спасибо, деточка, не растрачивайте себя впустую, прошу вас.
Милая Фаина Георгиевна, нежный человек с нерастраченной любовью, вернее с запасами ее неиссякаемыми!
— И снимайтесь реже в кино: когда мне снится кошмар — это значит, я во сне снимаюсь в кино. И вообще сейчас все считают, что могут быть артистами только потому, что у них есть голосовые связки. Тут у меня написано чье-то изречение: «Искусство — половина святости». Я бы сказала иначе: искусство — свято.
— Фаина Георгиевна, вы верите в Бога?
— Я верю в бога, который есть в каждом человеке. Когда я совершаю хороший поступок, я думаю, это дело рук Божьих».
И, пожалуй, последнее.
Леонид Осипович Утесов готовился к записи на пластинки.
— А еще я хочу спеть пару романсов. Давайте решим какие — надо ведь сделать инструментовки на полный состав.
Он взял гитару и запел. Один романс, другой, третий: «Снился мне сад», «Ямщик, не гони лошадей», «То не ветку ветер клонит»... И вдруг:
Дай мне ручку, Каждый пальчик Я тебе перецелую. Обниму тебя еще раз, Обниму тебя еще раз И уйду и затоскую, И уйду и затоскую…
— Давайте этот, — попросил я. — Это любимый романс Раневской, она когда-то мне пела его.
— Я вам скажу, чтоб вы знали: у нее неплохой вкус! — сказал Утесов.
Пластинка с этим романсом вскоре вышла. «Пошлю ее Ф. Г., - подумал я. — Анонимно, без обратного адреса. Может быть, ей будет приятно».
Но так и не собрался. Из-за глупых предубеждений: неудобно, мол, что она подумает, зачем ее беспокоить… Теперь можно только жалеть об этом. И чувство вины не проходит. Гордыня тогда взыграла — как же, меня оскорбили, обвинили Бог знает в чем! И сегодня, мучаясь над последними строчками рукописи, я испытываю глубокое раскаяние за то, что тогда не нашел в себе сил сделать шаг навстречу женщине вдвое старше меня. И какой женщине! Какой актрисе! Простите меня, Фаина Георгиевна…
Да, запоздалое чувство вины не отпускает. И потому, несмотря ни на что, мой долг — сделать достоянием читателей эту книгу, в которой нет попытки установить, кто прав, а кто нет, но зато есть, как мне кажется, сама Раневская — непредсказуемая, ни на кого не похожая. Такой ее и примите.
Даже не берусь предположить, как бы она отнеслась к этой книге сегодня, и потому говорю еще раз: простите, Фаина Георгиевна!..
Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 63