В 21.58 на дистанции 2000 ярдов был замечен фосфоресцирующий кильватерный след лодки. Через несколько секунд стала видна рубка. Мелсон приказал открыть огонь. Артиллеристы «Чемплина» выполнили приказ, но никак не могли попасть в цель. «Чемплин» подошел к лодке вплотную — 150 ярдов! — и нервы немецкого командира не выдержали. Лодка погрузилась, но «Чемлин» сбросил в бурлящий водоворот 2 глубинные бомбы.
В небо взлетел водяной столб, а поверхность моря покрылась пеной. Мелсон и его экипаж провели еще 4 атаки глубинными бомбами, завершив последнюю уже 13 марта в 01.58. После этого эсминец больше не сумел обнаружить лодку. Интенсивные поиски продолжались до рассвета. В 06.45 наблюдатели эсминца заметили масляное пятно. Проверка показала, что это результат гибели подводной лодки, и «Чемплин» радировал о победе.
После войны выяснилось, что жертвой «Чемплина» стала U-130. Именно эта подводная лодка 12 марта 1942 года на рейде Федалы торпедировала транспорты «Хью Л. Скотт», «Эдвард Ратледж» и «Таскер Г. Блисс». При этом погибли 108 американских моряков. «Чемплин» отомстил убийце.
UGS-6 против «волчьей стаи»
Пока «Чемплин» расправлялся с U-130, остальные эсминцы были заняты по горло, отгоняя подводные лодки. «Волчья стая» продолжала преследовать конвой весь день 13 марта. Примерно в 20.30 было торпедировано отставшее судно, которое затонуло в 50 милях за кормой конвоя. Эсминцы начали патрулировать на большой скорости в секторе от крамбола до раковины конвоя, такая тактика применялась до наступления ночи и могла сорвать атаку «волчьей стаи».
Аналогичные поиски проводились и 14 марта, когда конвой несколько раз менял курс, чтобы стряхнуть с хвоста преследующую его «волчью стаю». Однако ночью лодки в надводном положении рванулись вперед, чтобы атаковать хвост конвоя. Снова радар эсминцев оказался вполне эффективным, и стаю удалось отогнать. На следующий день штаб флота сообщил, что по крайней мере 4 подводные лодки преследуют UGS-6. Во второй половине дня эсминцы «Хобби» и «Мейрант» совершили рейды на 10 миль влево и вправо, чтобы отогнать подводные лодки.
15 марта в 18.30 гидрофон «Уэйнрайта» засек шуршание винтов подкрадывающейся подводной лодки. Шум был едва слышен, и после 15 минут поисков «Уэйнрайт» снова занял свое место в охранении. В 18.52 транспорт «Вайоминг» был торпедирован подводной лодкой, которая проскользнула под кораблями охранения спереди. Лодка подкралась к пароходу буквально вплотную и выпустила 2 торпеды с дистанции 650 ярдов. «Чемплин» подобрал спасшихся, а «Хобби» в это время прикрывал его, одновременно проводя поиск лодки. В 23.04 «Хобби» обнаружил радаром лодку на расстоянии 9000 ярдов, однако та скрылась, как только эсминец выпустил осветительный снаряд. Вечером на следующий день были обнаружены еще несколько подводных лодок, теперь впереди конвоя. А после заката солнца было торпедировано и потоплено еще одно судно. Еще несколько транспортов лишь с трудом уклонились от торпед. В 19.03 «Ринд» установил гидролокационный контакт. Чтобы избежать попадания торпеды, он резко повернул и сбросил несколько глубинных бомб, но уничтожить противника ему не удалось.
17 марта на закате было торпедировано и потоплено четвертое судно. Транспорт «Молли Питчер» получил попадание торпеды в левую скулу. Это была одна из 4 торпед, выпущенных лодкой с предельной дистанции по концевым судам левой колонны. Эсминец «Роуэн» занялся поиском лодки позади конвоя, но скользкий враг улизнул. На следующий день конвой сделал большой крюк в сторону, чтобы обойти противника. Патрулируя далеко впереди конвоя, один из эсминцев преградил путь подводным лодкам. С вечера 17 марта конвой UGS-6 получил постоянное воздушное прикрытие, и с этого момента путешествие проходило спокойно. Потеря 4 судов была весьма ощутима, но потери в личном составе оказались необычайно малы. Лишь 6 человек погибли на транспортах, шедших в составе конвоя. Потери экипажа отставшего судна оказались значительно больше.
Комментарии капитана 1 ранга Хейнемана
Капитан 1 ранга Хейнеман, начальник отдела противолодочной борьбы штаба Атлантического флота, сделал интересный обзор тактики эскортной группы и немецких подводных лодок во время перехода конвоя UGS-6.
Касаясь попыток «Уэйнрайта» с помощью ручного сигнального фонаря связаться с норвежским судном, которое врезалось в конвой, он писал:
«Лучше было использовать сигнальный прожектор, громкоговоритель, ракеты или даже выстрелить из орудия. Я полагаю, что в подобных случаях торговые суда не стремятся отвечать на запросы сигнальным фонарем».
Эсминцы сопровождения UGS-6 11 раз устанавливали гидролокационный контакт. Относительно действий эскорта Хейнеман отметил:
«В 4 случаях акустический контакт удалось восстановить после атаки, но лишь один раз контакт удалось удержать после 3 атак. Действия наших кораблей показывают, что мы должны гораздо больше усилий направить на отработку восстановления контакта. Полагаю, что удалось бы уничтожить гораздо больше лодок, если бы больше внимания уделялось поддержанию контакта».
13 марта отставшее судно, которое было позднее потоплено, упрямо следовало в кильватер конвою, нарушая правила, установленные для отставших судов. Такие действия выдали противнику генеральный курс конвоя. Касаясь этого эпизода, капитан 1 ранга Хейнеман отметил, что резкое изменение курса конвоя, вероятно, оправдало бы себя.
На средних частотах не удалось засечь ни одной радиопередачи противника, но на высоких частотах было перехвачено несколько передач. Капитан 1 ранга Хейнеман отмечал:
«UGS-6 не имел высокочастотных пеленгаторов, чтобы засекать передачи противника. Если бы были получены пеленги, резкое изменение курса могло принести большую пользу. Впрочем, менять курс следовало в любом случае, по закону вероятности в 50 процентах случаев это принесло бы успех».
Касаясь действий «волчьей стаи», капитан 1 ранга Хейнеман отметил:
«После провала попыток приблизиться к конвою ночью в надводном положении лодки изменили характер атак. Теперь они сближались только в подводном положении, что стало главной проблемой. Дневные атаки из подводного положения не приносили особого успеха при эффективном использовании эсминцами охранения гидроакустической аппаратуры. Более успешными оказались попытки атак в сумерках на закате и на рассвете. Для конвоя, следующего в восточном направлении, атака на закате более опасна. Подводная лодка видит суда конвоя на фоне заката. Примерно в это же время восходит луна. Поэтому гидроакустики должны действовать более эффективно и внимательно, чем раньше, так как радар обнаруживает приближение лодки в надводном положении во всех случаях».
Относительно боя 16 марта он писал:
«Отклонение конвоя во второй половине дня на 15° влево от генерального курса, похоже, привело к тому, что подводная лодка оказалась не впереди, а по правому борту конвоя. Но такое изменение курса оказалось слишком малым и не помешало лодке сблизиться и выйти на дистанцию пуска торпед, просто увеличив скорость в подводном положении. Действительное значение скоростного патрулирования нельзя определить, так как в это время не было установлено никаких контактов с лодками. Можно сказать, что лодки изменили свою тактику. Было бы логично предположить, что они повторят атаку из подводного положения на закате, так как это принесло успех. При отсутствии свежих данных радиопеленгации было нецелесообразно менять систему патрулирования, применявшуюся в последние 3 дня. Могли оказаться полезными дополнительные поисковые рейды в дневное время. В светлое время суток следовало держать по одному эскортному кораблю на пределе видимости на обоих крамболах, а все остальные корабли — впереди конвоя с включенными гидролокаторами. Прежде всего требуется улучшить гидроакустические поисковые системы. Если нет дополнительных кораблей, зону акустического поиска можно увеличить, только повысив скорость патрулирования имеющихся эскортных кораблей. Наконец, более резкое изменение курса в конце дня могло привести к срыву планируемой лодками атаки на закате».
