к конструктивным выводам так и не пришли, и наконец Джессика сказала последнее слово:
— Соглашусь с Полом, хотя мне очень неприятно даже задумываться об этом плане. Но мои чувства, как и ваши, второстепенны; на первом месте необходимость развивать компанию. К тому же мы должны посоветоваться с теми, кто не находится в этом кабинете и даже в этой стране. — Она посмотрела на Марка. — Я имею в виду твоего отца и наших австралийских партнеров. Прежде чем продолжать, необходимо выслушать их.
* * *
Для Люка Фишера неделя началась спокойно, но во вторник днем идиллию нарушил ужасающий удар жестокой судьбы. Люк был на совещании с Эллиотом Финнеганом; обсуждали плюсы и минусы инвестиций в новый телевизионный медиапродукт, обретающий огромную популярность. Разговор резко прервала секретарша Люка, вбежавшая в кабинет без предупреждения с видом спортсмена, преодолевшего стометровку.
— Мистер Финнеган, звонила ваша жена. Она в доме ваших родителей. — Секретарша замолчала, не зная, как сообщить неприятную новость. — Она приехала и увидела вашего отца, тот пытался оказать первую помощь вашей матери… — Секратарша судорожно сглотнула и добавила: — Мне очень жаль, они думают, что она… — Ей не пришлось договаривать, ужас на лице обоих мужчин сообщил, что те все поняли.
— Езжай домой, Эли. — Люк повернулся к секретарше. — Вызови Джонса. Я все ему расскажу и поеду. Не представляю, как сообщить обо всем Белле.
К приходу Джоша Эллиот ушел, а Люк ждал у своего стола, держа в руках ключи от машины.
Получив указания, Джош проводил Люка и вызвал секретаршу.
— Похоже, у нас назревает кризис управления. Мистер Фишер попросил меня побыть за главного, и мне понадобится помощь. Пока никому ни о чем не рассказывайте, не хочу, чтобы новость о смерти миссис Финнеган просочилась в прессу. Семья и близкие не должны узнать об этом из газет. Думаю, завтра первым делом с утра стоит созвать собрание глав подразделений и управляющих. Собрание проведу я и предупрежу всех, что, если кто-то сболтнет хоть слово до выпуска официального некролога, им не снести головы. А еще отправьте, пожалуйста, телеграмму в британский филиал. Миссис Финнеган была лично знакома с Каугиллами.
— Хорошо, мистер Джонс, что-то еще?
Джош не то улыбнулся, не то скривился, и ответил:
— Будет свободная минутка — помолитесь за меня.
* * *
Джессика по-прежнему обижалась на поступок Дэвида, который расценила как двойную игру. По ее мнению, ему стоило совсем иначе поступить с отчетом сотрудников фармацевтической компании. Вернувшись вечером домой, она с удивлением обнаружила, что входная дверь заперта. Дэвид обычно уходил из офиса первым: у них была такая договоренность, чтобы коллеги не узнали, что они живут вместе. Войдя в дом, Джессика окликнула Дэвида по имени, но тот не ответил. Пошла на кухню и увидела, что продукты для ужина разложены на столе и нетронуты. Она обошла все комнаты в доме, но Дэвида нигде не было и, судя по всему, домой он не возвращался.
Джессика растерялась, и к ее гневу стала примешиваться легкая тревога; она начала мерить шагами гостиную, пытаясь понять, куда Дэвид исчез. Наконец открылась входная дверь, и она бросилась в коридор ему навстречу.
— Где ты был? — раздраженно спросила она. — Я волновалась.
Дэвид пристально взглянул на нее и ответил столь же резко:
— Зашел в паб.
— А почему не предупредил? Так было бы правильно.
— Я оставил сообщение секретарше. Она разве тебе не передала?
— Она ушла до меня. Я разговаривала с Сонни и не успела с ней поговорить. Из Австралии прислали телеграмму. Умерла жена Патрика Финнегана, Луиза. И если бы ты не заливался пивом с собутыльниками и обращал больше внимания на работу, ты бы об этом знал!
Когда Дэвид ответил, его тон сочился сарказмом:
— Как быстро меняется твое мнение о людях! Вот только на прошлой неделе ты отзывалась от моей работе как о «бесценной». А теперь я вдруг превратился в никчемного алкоголика! Ты была так занята и озлоблена, что даже не подумала, что я не просто так изменил привычный распорядок и пошел, как ты выразилась, «заливаться пивом».
Джессика не собиралась позволять никому обойти ее в сарказме.
— Что ж, если каким-то чудом окажется, что у твоего поведения есть уважительная причина, буду рада о ней узнать.
Но Дэвид еще не закончил.
— По правде говоря, не знаю, зачем вообще тебе это говорю, ведь ты всем видом демонстрируешь, что я зря трачу время, но, поскольку в данный момент мне нечем заняться, так и быть, объясню, почему вдруг решил напиться. Сегодня после собрания совета директоров меня обеспокоила твоя реакция на предложение моих сотрудников. Я пригласил их выпить, надеясь, что получится убедить их отказаться от своего плана или хотя бы скорректировать его. Я пытался объяснить, что их предложение станет камнем преткновения, что оно вызвало у тебя сильный стресс, и попросил хорошенько подумать, потому что план так тебя расстроил.
— Я большая девочка, не надо меня защищать, — резко ответила Джессика, но, слегка смягчившись, добавила: — Но все равно спасибо.
— В данном случае тебя надо защищать, причем прежде всего от самой себя. Ведь ты сейчас делаешь именно то, о чем предупреждал Пол Сагден: позволяешь эмоциям влиять на деловое чутье и мешать рациональному мышлению.
Джессика вздохнула, будто устав от спора.
— Давай сейчас не будем об этом, — сказала она, — пойду приму ванну.
Дэвид кивнул.
— А я пойду на кухню и начну готовить ужин.
За ужином они почти не разговаривали, а затем молча слушали радио. Они не сели на диван, как обычно, а устроились каждый в своем кресле, и развлекательная передача «Би-би-си» занимала их гораздо меньше, чем собственные мысли.
Напряженность между ними стала очевидной перед отходом ко сну, когда Дэвид вместо того, чтобы последовать за Джессикой в ее спальню, повернулся и направился в маленькую комнату, где жил до того, как они стали любовниками. Это простое действие привело Джессику в чувство и заставило понять, как сильно его расстроила
