Безумцев, сенсорные линзы, виртуального злодея — и рубиться с ним на арене до потери пульса. Передумала я в последнюю минуту, замедлив на распутье двух дорог.
Первая вела в город, к суматошному полудню на всё ещё жарких улицах, к кофейням, где полным-полно народу, и манежу, куда в такой час наверняка будет не протолкнуться.
Другая дорога тянулась к бликующему под солнцем морю. К морю синему, прохладному, беспредельному. Сядешь на берегу у самой воды — и волны с удовольствием слижут налёт с твоего смятенного сердца.
Взяв курс на рекреационную зону, я преисполнилась странного предвкушения, как перед встречей с надёжным добрым другом, от которого без утешения не уйдёшь.
Меня категорически не устраивала зависимость от зелий Ли Фания Орла, и я искренне ненавидела тот факт, что обязана разобраться с дипломом даже после того, как узнала, кем являюсь на самом деле.
Мереж и Нойта, Нойта и Мереж — мы чужие друг другу, как ни крути. Скоро я навсегда уйду, и ни облака твои, ни леса, ни моря обо мне не вспомнят.
От этой мысли было досадно и горько. Мысль горчила, и её хотелось запить, заесть чем-нибудь сладким.
Я не хочу отсюда исчезать!
Ох, если бы только можно было стать обычной Нойтой, без крыльев, без дурацкого предназначения, просто жить — и всё. Судьба, ну за что ты так со мной?!
Я шла по торговой площади мимо картинных выставок, аттракционов, поющих фонтанов, прилавков с камнями и ракушками. По ездовым дорожкам бодро гоняли велоциклисты и любители досок фиджимеро. Горланили сумасбродные чайки, играла гармонь, потом скрипка, потом — чуть дальше — флейта. Ветер с привкусом водорослей с каждым шагом крепче дул в лицо.
Впереди показался пирс, уходящий в море Тэсо на добрых два километра, и я ускорилась. На горизонте белели паруса яхт. Пружинили подошвы ботинок, соприкасаясь с нагретым дощатым перекрытием. А вокруг расстилалась лазурь.
Заговорщически шептались волны. Ветер гнал облака. Я шла и шла без устали, пока не достигла самого края, пока не облокотилась о парапет, склонившись над зеркалом воды, и не заметила в нём отражение. Не своё, нет.
Огромные птицы Нигахо стаей летели на юго-восток, раскрыв над Мережем свои белые крылья.
В один момент мне стало тихо. Очень тихо. Беспокойные мысли кто-то словно взял и вымел за порог. А это всего-навсего тенью Нигахо меня накрыло. Большой, спокойной тенью.
Я сделала глубокий вдох — глубже, чем следует. И из глаз вдруг брызнули слёзы. Да что со мной не так? Что ж такое-то?
Глава 34. Шпионский штаб
Объяснение слезам нашлось довольно быстро.
Я не хотела лишний раз видеться с драконом, потому что привязалась к нему. А нам скоро прощаться, ведь он не отправится со мной к Вратам.
Я не хотела заканчивать диплом, потому что мне нужны, нужны, нужны незавершённые дела в Мереже — как предлог, как причина, чтобы остаться.
Я приняла правила игры и смирилась со своей участью. А надо ли было принимать? Надо ли было смиряться?
Они говорят, без меня, четвёртой, им никуда и никак, и я подведу их всех, если откажусь спускаться в Цитадель Мучений.
Она, должно быть, сотрёт мне память, как когда-то, пять лет назад, её милосердно стёр Мереж. И я забуду. О тебе забуду, Мастер Хаги Тко, о лесе Хвоистых Химер забуду, об Инычужах… Тут у меня вырвался судорожный вздох, и на глаза опять навернулись слёзы.
Не хочу, не хочу забывать.
А по соседству со мной уже толпились вездесущие туристы, чтобы запечатлеться на краю пирса — сделать пару снимков на память, которые будут греть душу в суровые морозные зимы.
А я? Что согреет меня?
Нахлобучив до упора капюшон ветровки, я освободила пространство и медленно пошла по доскам обратно. И чайки захлёбывались истерикой над моей головой, а потом вдруг принимались молча парить в потоках воздуха на расправленных крыльях.
«Дуры, — наверняка думали они. — Что мы за дуры такие? В мире и в море всё для нас, а мы орём и орём».
Сойдя с пирса, я обнаружила на пляже фургончик с мороженым, купила себе рожок — заесть горечь, которая никак не желала проходить. И прикинулась туристкой. Бесцельно блуждать по залитому солнцем курорту, тратить деньги на безделушки, пить на террасах цветочный чай, поддаваться гипнозу морского прибоя и идти, куда глаза глядят. Как по мне, это лучший вид отдыха.
Я пропустила череду велоциклистов, пересекла дорогу и очутилась рядом с лавкой Добрых Примет. Мало кто верил, что табличка с иероглифом, которую ты вынимаешь наугад из дерюжного мешка, содержит в себе настоящее предсказание. Баловство, невинное развлечение — не более того. Но передо мной стояла цель — подурачиться напоследок. Так что я без раздумий опустила монету в чашу для подношений и сунула руку в мешок, чтобы добыть предсказание.
Лавочник в костюме осьминога — человек доброй души и могучей комплекции — лишь в усы посмеивался.
А я прочла предсказание — и внутри у меня словно дверь с петель сорвало.
«Он пойдёт за тобой», — означал иероглиф.
«Он» — это кто, интересно? Тыквоголовый? Пойдёт за мной, чтобы убить? Или дракон — чтобы не расставаться? Ох, нет, он не сможет. Ему надо Сеа охранять, он высшими силами сюда направлен. Со своей судьбой ему уж точно не поспорить.
Лавочник деликатно кашлянул и задрал голову, заведя глаза к пятнистому навесу. Шевельнулись щупальца бутафорского осьминога.
Да-да, Нойта уже уходит, а то, вон, очередь позади скопилась.
У Нойты нет смысла задерживаться где-либо.
Нойта обещает, что не будет принимать пустяки близко к сердцу. Главное, разобраться, что именно в каждой конкретной ситуации является пустяком.
Следующим препятствием на моём пути стала лавка Камней Судьбы. За громким названием скрывалась самая заурядная, ничем не примечательная торговая палатка. Синтезированные камни на прилавке под стеклом представляли интерес разве что для бедолаг, которые имели неосторожность спутать их с настоящими драгоценностями.
Так что я бы непременно прошла мимо, если бы кое-что не зацепило моё внимание. Откуда ни возьмись, рядом с лавкой собственной персоной возник Ли Фаний Орл в элегантном бежевом пиджаке и льняных полосатых брюках (вот уж вырядился). Меня он, по счастью, не заметил. Перекинулся парой слов с продавцом фальшивых камней, а через минуту — оп! — и испарился.
Я протёрла глаза: не примерещилось ли мне? А то всякое может быть. Вдруг Нойту после обморока галлюцинации одолевают? Не удивлюсь.
Подгребая к лавке, я перебирала в уме фразы,
