ведь – целый мешок, просто нагреть перед употреблением, он ведь не плесневый, всего-то утром испекли».
***
Германия, апрель, 2008 год
– Скоро поеду Юлию из гимназии забирать, Каришка сама добирается до Нюрнберга. Кажется, им нравится их новая жизнь и приключения, – Лера встал с кровати и поправил мне подушку. – Сейчас позову медсестру. Ночь тебя еще покапают, и завтра я тебя заберу. Опять поедем посмотреть что-нибудь в округе, давай не скучай, осваивай новый сайт или почитай что-нибудь в интернете.
Он включил позади меня лептоп и, налив сок в стакан, поставил на прикроватный столик, рядом с разложенными на день порциями таблеток.
Старшая дочь зарегистрировала меня на набирающем популярность сайте по поиску одноклассников. Это дало мне возможность, находясь в немецкой больнице, общаться с русскоязычным обществом. Желания разыскивать бывших однокашников у меня не возникало, но в некоторых сообществах иногда велись интересные диалоги и даже завязывалось подобие дружбы по интересам. Я не хотела выносить на люди свои проблемы и историю, и, создав группу под бойким девизом «Настроение, как дорогу, мы выбираем сами», я с удовольствием делилась в ней впечатлениями от поездок по близлежащим городам, увиденными или прочитанными позитивными историческими и культурными событиями, оставляя за бортом дебаты о политике и пресекая ненужные споры. К концу апреля моя группа набрала четыреста тысяч с небольшим участников и превратилась в небольшой уютный уголок созерцания мира, мира позитивных мотивирующих картинок, веселых рассказов и жизненных историй, фотографий с выставок молодых художников, произведений современных авторов – одним словом, всего того, на что раньше никогда не хватало времени в бытовой повседневной суете. И, как оказалось, это занятие и поиск, чем бы поделиться с людьми, которые открывают компьютер с целью расслабиться в конце рабочего дня, занимал меня, отвлекая от весьма неприятного времяпровождения в больнице и накатывающих мыслей о болезни.
***
Германия, май, 2008 год
– Borschsch, – барон заглянул в стоящую во главе сервированного стола супницу. Оглядев содержимое, еще раз попросил глубокую пиалу и стал туда перекладывать гущу борща, оставляя в суповой тарелке жижу.
– Э-э-э… Лера, переведи, что надо кушать все вместе, – попросила я, глядя, как Барон пытается разделить на составляющие суп, словно остатки кораблекрушения.
– Я ему объяснял, но он, по-видимому, решил избавиться от свеклы, он ее не любит и не понимает, для чего нужно было варить салат, – весело ответил Лера, зачерпывая себе борщ.
Барбара и Адольф шустро работали ложками: было очевидно, что им пришлась по вкусу «русский кухня».
Когда я предложила помощь по кухне, Барбара поначалу отнеслась к этому очень ревностно, как и к любым моим попыткам помочь ей в ведении хозяйства, каждый раз спрашивая вечером у Валеры, хорошо ли она справляется со своими обязанностями и доволен ли ее работой Барон.
Понимая, что наши финансы заставляют нас затянуть пояса на наших и без того стройных талиях, я решила привнести в меню экономически целесообразные русские блюда, после того как застала грустную Барбару у вполне сносных запасов холодильника. По меркам переживших девяностые и двухтысячные годы русских людей, выбор был даже богатый. Теперь каждое утро к завтраку я проводила экскурс в историю русской кухни. Открывали его блинчики с вареньем, благо, запасы муки и круп в кладовке имелись в большом количестве.
Очень душевные отклики у немецкой части нашей дружной общины также вызывали сырники с добавлением сыра и варенья из крыжовника. Когда-то каждое мое деревенское утро начиналось с этого завтрака. Я собирала ягоды в кружку, которые бабушка прокручивала с сахаром и подавала сразу к столу. Крыжовник я предпочитала всем остальным ягодам, несмотря на сложность его собирания – воинствующие иглы этого кустарника очень кололись. К счастью, крыжовник был также любимой ягодой Барбары, и баночки с самодельным джемом украшали большую часть полок в кладовке.
Барон допил жижу из супа, доел все овощи с помощью ножа и вилки, поблагодарил меня и, скрывая пищевую неприязнь к свекле, остался в рамках этикета и не высказал к моему кулинарному труду ничего, кроме похвалы и уважения к русской кухне.
«Это, конечно, фиаско», – думала я о своем упущении со свеклой, вспоминая, как галантно подмечал мои предпочтения в еде и отводил мне самое удобное место за столом Барон. «Надо что-то придумать, свекла – не самый последний ингредиент в традиционных блюдах русской кухни», – думала я, убирая посуду после обеда под неизменное ворчание Барбары.
Вечером этого же дня я, как обычно, воспользовавшись моментом остаться одной, села за письменный стол и зажгла поставленную Барбарой лампадку рядом с иконами, купленными во время посещения православных храмов Ганновера и Нюрнберга, создавшими в моей комнате ауру приятных воспоминаний о московской бабушке и проведенном у нее времени.
Иконы нравились мне с детства. Засыпая под ними в домах своих бабушек и глядя, как горит под ними лампадка со свечой, отбрасывающей причудливые тени, рассматривая лики святых, я всегда успокаивалась и спокойно засыпала. «Ангела тебе ко сну, детка», – последнее, что я слышала, проваливаясь в сон после дворовых игр в деревне или увлекательных прогулок по московским музеям. Перебравшись в отдельную свою комнату в замке, я обустроила ее этими приятными атрибутами, действующими на меня, словно подорожник, приложенный к ранке заботливыми руками бабушки. Я осознанно освободила себе время ночью, когда все затихало, и я могла остаться наедине с собой, иконами и любимым сообществом в интернете. К сожалению, это мешало Валерию высыпаться, и я с удовольствием переехала в отдельную комнату, дав Лере возможность собирать себя для нового дня его битвы за наше будущее. Были слышны шаги детей по коридору. Боясь разбудить меня, они с шепотом расходились по своим комнатам после очередного насыщенного дня, наполненного новыми эмоциями. В последние дни дочери с удовольствием проводили время, играя в боулинг и бильярд вместе с Лерой.
– Как ты думаешь, мама выздоровеет быстро? – шептала Юлия.
– Надеюсь, что быстро, – ответила Карина. – Опять Мусик не спускалась к ужину и не пошла с нами играть, хотя планировала.
– Может, она перехотела, – прерывисто шептала младшая дочь. – Она вчера заходила ночью ко мне, одеяло поправляла, я точно знаю, я не спала, знаешь мы с ней звезды смотрели. Муся сказала, что это глаза ангелов на нас смотрят, и бояться нечего ночью.
– Хотелось бы так думать. Пошли уже, тихонько, наверное, уснула, – ответила ей старшая дочь.
Дети, судя по голосам, скрылись в комнате Карины – наверное, младшая, как всегда, напросилась к ней смотреть на ночь фильмы в интернете.
Я вытащила исписанные бумажные листы из старинного секретера и с
