в точности, как раньше. Опроси моих братьев, опроси тех двенадцать человек, которые примкнули к нам. Все подтвердят мои слова.
— Ты хочешь сказать, что смерть моей несчастной жены — воля Всевышнего?! — вскрикнул Грэг Тилли, голос его надорвался.
Брауниг смотрел на него с сочувствием:
— У меня нет другого объяснения, друг. Возможно, если бы мы успели вовремя, то потерпели бы фиаско, и это прервало бы цепочку последующих событий. Но твоя жертва не окажется напрасной, теперь мы готовы, теперь мы убьём вурдалака.
Я нахмурилась. Божий промысел был не менее невероятен, чем пятнадцать человек разом слегшие с лихорадкой, а через два дня все разом выздоровевшие. В правдивости слов Донсона Браунига я не сомневалась. Не такой он человек. А ведь, спаси они тогда жену Грэга Тилли, скорее всего, уничтожили бы зеркало-портал, и я бы сюда не попала. Но я здесь, в мире, к которому не принадлежу. Это могло подвести вселенную к коллапсу. И это, определённо, разрушило бы всю дальнейшую цепочку событий. А сейчас… Донсон Брауниг сказал что у нас есть возможность уничтожить этого Дракулу, который не считает себя Дракулой. Правда?
— Ты сказал, что в этот раз спас детей маркиза, а что произошло с нами в первый раз? — Задал вопрос Натаниэль Кристан.
Донсон ответил:
— Тогда я ещё не знал достаточно о переливании крови и не смог спасти бедняжку Селесту. Молодой Эгберт, терзаясь муками совести и гибелью любимой загубил свою душу верёвкой и мылом. А вы господин маркиз Натаниэль Кристан, будучи ещё графом Натаниэлем Кристаном окончили свои дни в лесной хижине, о которой стало известно слишком поздно.
Я поёжилась, вспомнив пугающий лесной дом и по спине пробежали мириады мурашек. Какой жуткий конец.
— Выходит мы все обязаны вам жизнью, — задумчиво произнёс Эгберт.
— Сердечно благодарю вас, мой добрый друг, — с чувством воскликнула Селеста. — Позволите считать вас другом?
Брауниг с улыбкой кивнул.
— Вы можете рассчитывать на любую милость с моей стороны. Всё что попросите, — дополнил Натаниэль Кристан.
А я обязана Донсону Браунигу более остальных. Обязана душой. Но спросила я отчего-то другое:
— А вы и в первый раз сразу поняли, что я не мужчина?
— Нет, — честно признался Донсон. — Я узнал это когда перевязывал твои раны после того как мерзкие мальчишки избили тебя камнями в саду.
Рыжий, Милт и Руперт. Но ведь меня спас от них Эгберт и всё обошлось парой синяков…
— Так вот почему вы тогда послали меня в сад! — Воскликнул Эгберт.
Я взглянула на него, потом — на Браунига. Так вот в чём дело. Это Донсону Браунигу, а не только Эгберту, я обязана своим спасением.
— Тридцать пять лет — срок не малый, — вздохнул Донсон. — Я не помнил многих вещей: не помнил, как разыскать лесную хижину, не помнил и про сенное помещение где случилось несчастье с госпожой Селестой, знал только, что произошло это не в её опочивальне.
— Но вы помнили, что меня забросали камнями и предотвратили это, — улыбнулась я, пытаясь изобразить на лице признательность, которую питала к мужчине.
Однако могу поклясться, что когда под действием крови вампира пробралась в замок, то увидела как священник вошёл в чёрный камень вслед за монстром.
— Но я видела как вы вслед за вурдалаком прошли в портал, но при этом получается, что в этот раз вы не проходили, — озвучила я то, что никак не срасталось в логическую цепочку.
— Вероятно ты видела прошлый вариант событий. Этот замок — творение преисподней. В нём сходится прошлое настоящее и будущее. Ты видела то, что было и что повлекло изменение того что стало. В этой версии жизни я просто разбил чёрный камень и ушёл. Но тебе предстало то, что было причиной изменения всего. А в портал я вошёл спустя двое суток после сегодняшнего дня. Именно к этому времени вурдалак вернулся и только сейчас я смог раскрыть себя перед вами.
Выходит, замок Дракулы, существующий в трёх пространствах и вне времени как память жёсткого диска ПК, с которого информация де факто не удаляется, а просто поверх записывается новая.
— Вы не вините меня за ложь, которую я был вынужден скрывать? — Спросил Брауниг, а мы все отрицательно покачали головой. — Тогда на крыше, Алина, я рассказал тебе правду о том, что случилось с моей семьёй, но правда эта касалось той, первой моей жизни. — Но в этот раз не всё было как тогда.
Брауниг как-то странно посмотрел на меня и слегка улыбнулся. А потом продолжил:
— Я затаился на год. Переписывался только с маркизом Натаниэлем Кристаном. Выжидал ради того, чтобы выманить чудовище. И наше ожидание увенчалось успехом. Пару дней назад из дымки вырос его мерзкий замок и теперь, ещё не до конца окрепший, монстр уязвим как никогда.
— Как уничтожить чудовище? — Задала Селеста вопрос Донсону Браунигу, мучивший всех нас.
— Уничтожив его замок.
Меня разместили в просторных светлых покоях. Кровать под балдахином, свежие розы в вазоне, на полу шерстяной ковёр с фрактальным рисунком. Служанка натаскала горячей воды в лохань и помогла помыться. И вот я уже в ночной рубашке, готовая опробовать кровать как в дверь негромко постучали. Я сначала метнулась к сундуку с верхней одеждой, но потом решила, что тот кто стучится в такой час должен быть готов узрить меня в ночнушке. А может это учитель? Вдруг случилось что-то неладное?
— Да, — подала я голос.
Дверь робко открыли, и в покои проскользнула Селеста. Вот уж кого не ожидала увидеть. Я сделала неловкий книксен, но девушка махнула рукой, мол это лишнее.
— Я готовилась ко сну, простите, что я в таком виде, — пробормотала сумбурное оправдания.
— Нет-нет, это я должна извиниться, что побеспокоила в такой час, — улыбнулась сестра молодого маркиза. — Но мне не давала покоя одна мысль, а завтра вы уедете с мужчинами. Мне ехать не разрешили, а вот насчёт вас настоял отец Брауниг. Наверно, ваше присутствие очень важно.
Вот как. Донсон настоял… Значит меня берут в качестве приманки. Блеск.
— Так вот, Алина, вы не против, что я вас буду так называть?
— Конечно нет, — мотнула головой.
— Я хочу поговорить о Натаниэле.
Я напряглась. Не знаю почему, но мне было очень важно мнение Селесты, и если она не одобрит наши отношения…
— Не отталкивайте его, — произнесла девушка.
— Что? — Я открыла рот от неожиданности.
Селеста переплела пальцы и поднесла их к груди.
— Натаниэль может показаться чёрствым, но это не так. Брат очень раним, хотя и старается этого не показывать. Он очень переживал смерть отца. Больше всех нас. И…
