мужчину на прицеле.
— Иди к черту, Вестник. Ничего не скажу.
— Даже ради дочери не скажешь?
Антон задергался, нервничая. Вестник продолжил:
— Нельзя иметь слабости, нельзя. Сказать, где твой ребенок сейчас? Прислать фото? Твое упрямство вылезет тебе очень дорого. Знаешь, как приятно хоронить своего ребенка?
Я в который раз поняла, почему Вестник был против детей, воочию увидев запретные манипуляции. Представила, как Алекса так прижимают и внизу живота проявилась тянущая боль. У нас нет ни малейшего шанса быть вместе. Нас просто уничтожат. Всех троих.
— Я не успел ничего сказать. Не трогай Аннютку. Я клянусь тебе, я ничего не сказал, — Антон сдулся и поник. Все его рвение с проклятьями испарилось и он с мольбой смотрел на Алекса, выжидая вердикт.
— Ты же знаешь, что потом будет с твоей семьей, если ты сейчас мне набрехал? — уточнил Вестник.
— Я не идиот, чтобы подставлять своих родных, — он покосился с презрением на меня.
— Хорошо. Хороший мальчик. Шура, выйди.
— Ты его убьешь? Не нужно, он же все сказал, — встрепенулась я и подошла к Алексу, испуганно заглядывая в его безжалостные глаза. Там ни грамма сожаления, там беспроглядная тьма, в которой не с кем договариваться.
— Уходи и не мешай мне делать свою работу, — мягко попросил и отвернулся на свою жертву.
— Алекс, — я с укором смотрела на него, не понимая, как могла помочь.
— Не заставляй меня сейчас ставить тебя перед выбором. Сейчас я решил и мне с этим жить. Ты не выберешь его вместо себя, поэтому выйди. Уходи! — он заорал на меня и взглянул испепеляющим взглядом. — Уведите ее отсюда! Живо!
Я почувствовала, как кто-то взял меня под руки и помог выйти. Рассмотреть помощников не могла из-за заполонивших зрение слез.
В голове звучали его слова и я понимала он прав. Я бы не выбрала Антона, поставь он меня перед ультиматумом и стала бы убийцей. Госпожа Истерика раскрыла для меня свои объятия и я стала падать на ноги, воя на весь коридор, чтобы меня отпустили. Чьи-то руки пытались поддерживать меня и куда-то несли, пока ноги меня не слушались. Я истошно выла, оплакивая тех людей после трех щелчков. Как только за мной закрыли дверь, Вестник убрал их.
Всех троих. А у них были семьи. У Антона дочери было всего семь лет, брат рассказывал. И как ребенок теперь будет без отца? Это все несправедливо! Так не должно происходить! Почему мир такой жестокий и почему мы должны в нем страдать только потому что кто-то быстрее нажал на курок? Почему?!
Захлебнувшись своими слезами, стала жадно хватать воздух и вспомнила про ребенка, судорожно пытаясь восстановить дыхание.
— Прекратите меня толкать, вы мне делаете больно! — Возмутилась я. — Я беременна, отпустите меня, — захныкала я, чувствуя боль внизу живота и в этот момент чья-то ладонь зажала мне рот.
— Что она сказала? Я не расслышал, — до ушей донесся голос, пока ладонь крепко сжимала мне рот. Когда я немного успокоилась, смогла разглядеть рядом с собой Артема. Он продолжал держать ладонь, чтобы я больше ни слова не проронила. Увидев, что я смотрю на него, он приложил палец к своим губам, показывая, чтобы молчала.
Он услышал мои последние фразы и вовремя меня заткнул. Чтобы Вестнику не передали.
— Что с тобой? — надо мной наклонился один из мужчин, но его оттолкнул Артем. Он сам пошатывался, но протянул мне руку, помогая уйти. Мы, как две калеки, медленно покидали бар и двигались в сторону авто. Я пораженно рассматривала забитую машинами парковку и большое число отморозков вокруг. Вооруженные люди Вестника заполонили округу, как вороны могильные погосты. От меня они отводили взгляды, словно я была под запретом.
В теплом салоне я смогла немного успокоиться и вернуть себе чуточку здравомыслия.
— Я залетела от Вестника, — безжизненно сказала и повернула голову с пассажирского кресла назад к Артему. — Мои дела плохи, да?
Лучшее, что мог сделать Артем в этой ситуации — взять меня за руку.
— Он сразу сказал, что меня потащит на аборт, если забеременею, — делилась я с парнем. — А я даже осуждать его не могу. Понимаю, почему он так поступает. И он мне не оставляет другого выбора, кроме как уехать отсюда. Я не вывезу это все просто.
Парень снова закопошился на заднем сидении, после чего протянул мне телефон.
— Уезжай? — прочитала я и повернулась к нему. — Тоже думаешь, что это единственно-верный вариант? Другого нет?
— Или ты можешь уйти к Краснову, тогда мир Алекса тебе перестанет угрожать.
— Ты же сказал, что он убьет меня, если узнает про Сашу.
— Вы расстались. Если отпустил, не тронет. Но беситься будет знатно.
— Значит, варианта у меня два… — резюмировала я и замолчала, потому что в машину запрыгнул Вестник.
— Какие у тебя два варианта? — спросил он, вытирая лицо ладонями.
— Я решила уехать из страны. Тут мне делать нечего.
— Хорошее решение. Одобряю, — он даже не посмотрел на меня. — Сейчас отвезем Артема в клинику, потом я закину тебя, куда скажешь. Идет?
Я кивнула в ответ, обдумывая свою дальнейшую жизнь. Так забавно получалось… Здесь я встретила свою любовь и вынуждена бежать от нее куда глаза глядят. Чтобы выжить, я должна быть от Вестника как можно дальше. Чтобы никто не узнал о нашей связи и маленьком комочке внутри меня, в котором текла кровь Алекса. В будущем мы обязательно встретимся и я познакомлю его с нашим сыном или дочерью, а сейчас просто испарюсь. Так будет лучше. Для всех.
***
Мы приехали в частную клинику, где Вестника все знали. Увидев нас на пороге, администратор сразу вскочила на ноги, кому-то звоня. Спустя минуту к нам вышел мужчина лет сорока в белом халате и, уточнив у Алекса детали произошедшего, забрал Артема к себе в кабинет.
Нам вежливо предложили чай и кофе. Мы отказались.
— Пойдем, присядем, — Алекс кивнул в сторону скамейки возле кабинета и направился к ней.
Мне ничего не оставалось, кроме как пройти следом и присесть рядом, беспокоясь о боли в животе. После того, как меня вывели от Антона, живот не переставая ныл, пугая меня. Плюсом ко всему активировалась тошнота и мне становилось все дурнее. Алекс, конечно же, заметил мое состояние.
— Что с
