тот самый человек, которого она видела в Таврическом саду в день похищения ребенка. Худой, невысокий, но сильный – тот самый человек, который убил Анку…
В руке у него был пистолет с накрученным на него глушителем.
– Ну, теперь тебе придется заплатить за все! – проговорил убийца, направляя на Ксению ствол пистолета.
И снова Ксения пожалела, что не носит оружия…
Впрочем…
– Постой, – проговорила она умоляющим голосом. – У меня есть кое-что очень ценное…
– Что еще?
Ксения потянулась к карману. Ствол пистолета дернулся.
– Не думай, что сможешь меня обмануть! – прошипел убийца. – Одно резкое движение – и я стреляю!
– Не будет резких движений! – заверила его Ксения и медленно-медленно запустила руку в карман куртки, медленно-медленно достала оттуда древнюю погремушку, медленно-медленно подняла ее.
– Это еще что такое? – раздраженно процедил убийца.
Ксения неловко разжала пальцы.
Погремушка упала на пол и покатилась.
– Делай как я! – одними губами прошептала Ксения Фатхулле и заткнула уши.
Убийца скосил глаза на погремушку. Та катилась по полу, и изнутри у нее доносился негромкий стрекот, словно там ожил древний кузнечик. Этот стрекот становился громче и громче, вот он уже напоминает далекую ночную грозу… эта гроза приближается, нарастает… она заполняет тесное пространство подземного коридора, множится, отражаясь от стен…
Лицо убийцы перекосилось, как от невыносимой боли, он выронил пистолет, схватился за голову и закричал… сделал несколько неуверенных шагов, уткнулся в стену и сполз по ней на пол…
И вдруг наступила оглушительная тишина.
Ксения встряхнула головой, огляделась.
Фатхулла стоял рядом с ней, по-прежнему зажимая руками уши. Лицо его было испуганным, растерянным, но вполне нормальным.
– Можешь убрать руки, – проговорила Ксения.
Он стоял как прежде – и Ксения поняла, что Фатхулла ее не слышит. Тогда она показала ему жестами.
Он опустил руки и спросил:
– Что это было?
– Лучше тебе не знать! – Ксения наклонилась над неподвижным телом убийцы. Лицо его было землисто-серым, глаза закатились, рот полуоткрыт, из носа стекала небольшая струйка крови.
Ксения дотронулась до шеи – и не нашла пульса.
Мертв…
– Это тебе за Аню, – сказала она тихо, – и за всех остальных, кого ты убил.
Тут она услышала голоса, доносящиеся из-за стены.
Она заглянула в подземное святилище.
По нему бродили растерянные участники ритуала.
Видимо, звук древней погремушки утратил силу, проникнув через отверстие в стене, и никто из прихожан святилища не погиб и не пострадал серьезно, но они изменились до неузнаваемости.
Почти все сбросили свои черные плащи и вместе с ними лишились былой фанатичной самоуверенности и внушительности. Теперь это были не гордые потомки древних шумеров, а обычные люди средних лет – клерки, адвокаты, домохозяйки. Все они выглядели помятыми и растерянными, как дети, потерявшие своего воспитателя.
Только Шалва Уриэльевич Мер стоял возле алтаря в черной накидке и безуспешно взывал к своим прежним почитателям:
– Благородные Черноголовые! Не сдавайтесь! Не теряйте веры в свое высокое предназначение! Мы проведем ритуал через год! Самое большее – через два…
– Да заткнись ты уже! – вдруг грубо проговорил мужчина с аккуратной иссиня-черной бородой. – Надоела твоя болтовня хуже горькой редьки! Не знаю, почему так долго тебя слушал! Дела запустил, в семье дурдом… сейчас такси вызову и домой, домой!
За ним потянулись к выходу и остальные, отмахиваясь от бывшего предводителя. Ксения увидела еще Изольду Михайловну, которая стояла, окаменев и держа в руках куклу. Затем отбросила ее в сторону и заговорила резким неприятным голосом. Слова были неразборчивы и походили на воронье карканье.
– И нам нужно отсюда уходить! – Ксения повернулась к Фатхулле. – И чем скорее, тем лучше.
– Да, поеду к брату… посмотрю на племянника… попрошу прощения у Алтынгюль… она добрая женщина, простит…
Наутро Ксения сократила свою обычную пробежку. Самым коротким путем добежала она до ларька с газетами и вернулась обратно.
В газете не было ничего важного, как она и думала, так что еще хотя бы день в запасе у нее есть.
Розалия Степановна постаралась на славу, потому что Алену Ксения просто не узнала. Куда делась бледная, как смерть, худая, как доска, замарашка с запуганными глазами и дрожащими губами?
Перед Ксенией на диване сидели две молодые женщины, похожие не только именами. Обе с отличным макияжем, и даже Аленина прическа выглядела вполне прилично, не было видно выстриженных волос вокруг раны. И голос у Алены изменился, теперь вместо робкого, неуверенного блеяния он был звонкий, чистый и музыкальный.
Ксении Алена очень обрадовалась.
– Теперь можно и домой! Поедем, Ксюша, а? – Она вскочила с дивана и схватила ее за руки. – Женечку хочу видеть!
– Леночка, – тут же вставила умница Розалия, – у тебя, кажется, массаж скоро, ты пойди приготовься, а то Валентина не любит ждать, у нее все время расписано…
Когда Елена вышла, Розалия Степановна сложила руки на груди и встала в дверях с твердым намерением не выпустить Ксению, пока не узнает всю подноготную.
Ксения поняла, что трудного разговора не избежать.
Взяв с Алены слово, что та не будет кричать и рвать на себе волосы, Ксения начала рассказ с того, как соседка по квартире попросила ее пойти на собеседование в дом Алены. Как ей в первый же раз выдали ребенка и отправили гулять в Таврический сад.
Всю историю с подменой она изложила скороговоркой, хотя видно было, что ее слушают внимательно.
– Не может быть! – сказала Алена. – Я не верю! Ты все врешь! Она не могла, это же ее внук!
– Не валяй дурака! – прикрикнула Розалия Степановна. – Это все задумано было давно. Не зря она тебя в психушку уложила. А сына очень своевременно в командировку спровадила. Не удивлюсь, если она что-то ему специально с бизнесом напортачила, чтобы он больше ни о чем думать не мог!
– Она же ненормальная, повернутая на своем обществе тайном… Они там все с приветом! Ты слушай дальше!
И Ксения рассказала (очень коротко, потому что время поджимало) про то, как ей посчастливилось встретить наблюдательного художника, который заметил машину и даже запомнил ее номер.
– Машину взяли в прокате, дальше все было просто, не буду утомлять вас подробностями.
– Но для чего нужно было подменять детей… – Розалия Степановна была само любопытство, но Алена махнула рукой:
– Где он? Где мой сын?
– В частном приюте тут, в Озерках. Во всяком случае, его туда доставили, это я знаю точно.
– В Озерках? – оживилась Розалия Степановна. – На Арктической улице? Знаю этот дом, точно, там частный приют. Детей анонимно принимают, потом оформляют на усыновление. Особо про это не трубят, но работают честно…
– А вы откуда знаете? – удивилась Ксения.
– Это же
