его руководящие лица, как охраняется территория школы и кто размещен на постах охраны, К моменту подхода к школе наших людей вы. должны находиться в караульном помещении.
Вам нужно будет создать перед своим заместителем по охране, отдыхающим в этот момент, видимость вызова по телефону. Объясните ему, что начальник школы приказал подать к дому упряжку лошадей. После этого запрягаете двух коней и выезжаете для встречи наших бойцов в форме гестапо. Они назовут пароль. Затем въезжаете на территорию гарнизона и выполняете их приказания. После завершения операции следуете с ними в назначенное место».
Минула еще неделя. Девушки по цепочке доставили ответ.
«Ваше задание постараюсь выполнить, – писал Лазарев. – Прилагаю пароль на последнюю декаду декабря, список руководящих лиц школы. Жду дальнейших указаний».
Сразу же отправил ему последнюю записку, самую короткую: «Операцию проводим в новогоднюю ночь. Берем Хорвата».
Тайник, служивший для Лазарева почтовым ящиком, находился на дороге, ведущей к Новоизборску. Там лежало поваленное дерево с дуплом. В него Александр за девять дней до операции вложил ответ: «Для выполнения задания подготовился. В расписание дежурств по охране включен в ночь на 1 января ответственным дежурным. Пароль прилагается. Жду в назначенном месте. Сообщаю, что в Ерусалимовке только что разместилась прожекторная часть, в Запутье – пограничники, в Ангово возможен приезд на эти дни командующего Ильменско-Псковским районом на отдых и охоту».
Чем ближе подходило назначенное число, тем все большее волнение охватывало меня: как все пройдет? Партизаны готовились к Новому году. Уже в домах, где была детвора, поставили елки, как в довоенную пору. На их украшения шли ружейные гильзы, цветные лоскутки, крашеные шишки. Прилетел самолет с Большой земли, доставил праздничную почту, газеты с хорошими фронтовыми новостями.
Нам же Новый год предстояло встретить совсем в другом месте.
Явился с докладом к командиру бригады М. В, Степанову и комиссару Н. Ф. Захарову;
– К выполнению операции готовы. Разрешите приступать?
Показал наш маршрут на карте. Уточнили ряд деталей.
– Может, усилим группу прикрытия? – спросил командир.
– Лишних людей не нужно. Справимся.
– Что ж, успеха вам, Георгий Иванович. До встречи в Новом году! – Командир и комиссар крепко пожали мне руку.
Я знал, что с этой минуты и на их плечи ляжет тяжелый груз тревоги за нас. В бою все рядом, на виду. А тут мы отправлялись в далекую дорогу, и случись что – помощи ждать неоткуда.
К вечеру «новогодний маскарад», как я его про себя окрестил, был закончен. Свежеиспеченные «гестаповцы», прохаживаясь по избе, скрипели начищенными до блеска хромовыми сапогами, то и дело проверяя, ладно ли сидят на них мундиры. Я понимал, как трудно им было приноровиться к такому обмундированию, особенно психологически. Эта форма вызывала одно чувство – ненависть.
За час до отъезда я пригласил «господ офицеров» к карте.
– Товарищи, предстоит выполнить чрезвычайно ответственную операцию…
И рассказал им, куда и зачем мы едем, уточнил по карте все детали маршрута, четко обозначил каждому его задачу.
Натянули маскхалаты, проверили оружие. Всей группой вышли на крыльцо. В чистом морозном небе загорались первые звезды.
Лошади были поданы.
Захват
Лошадей берегли, не гнали. Пока ехали Партизанским краем, дорога как бы сама несла. Дальше трудней пошло – вкруговую, глухими проселками. На большаки старались не выезжать. С погодой нам, пожалуй, повезло. Ни крепкого мороза, ни ветра. Остановки затемно делали на хуторах у проверенных людей.
С каждым днем росла уверенность: должно получиться! И волнение как-то отошло. Команда наша стала как один человек – друг друга с полуслова понимали, К мундирам попривыкли. В русскую речь нет-нет да и ввертывали фразу по-немецки.
Без приключений добрались до последнего хутора. До Печков – меньше трех километров. Здесь по плану операции группа делилась надвое. Я с прикрытием оставался на месте, а четверо направлялись в Печки.
До сих пор не объяснил, почему для проведения операции была выбрана именно новогодняя ночь. Наверное, это и так понятно. Знали мы, что в школе много охотников до спиртного. Упустить такой повод, как встреча Нового года, они просто не могли. Расчет оказался верным. Гуляли и курсанты и офицеры. Только одни в школе, а другие по своим «коттеджам» – так, на немецкий лад, называли они избы, где жили.
В последний час уходившего года я поднял ребят:
– Пора!
Негромко скрипнули полозья, и через минуту наступила полная тишина. Теперь вся надежда была на них. Мне оставалось только ждать.
Пусть рассказ продолжит непосредственный участник захвата Василий Григорьевич Кузнецов.
– Точно к двенадцати, как было условлено, мы подъехали к воротам школы. Мощный прожектор с крыши освещал территорию. Навстречу вышел начальник караула, тихо спросил:
– Пароль?
Я ответил. Лазарев вернулся в караулку, видимо для каких-то распоряжений. Через минуту прыгнул к нам в сани.
Подъехали к церкви. Рядом – дом, у порога которого топтался часовой. Лазарев направился к нему:
– Господа офицеры из Пскова. Пропустить.
Поднялись на крыльцо. Стучим. Дверь открыл вестовой. Лазарев отодвинул его плечом, кивнув в нашу сторону: смотри, мол, кто пожаловал. Тот вытянулся по стойке «смирно», глаза вылупил – не знает, что делать.
По всему было видно, что хозяин дома давно уже отпраздновал Новый год. В комнате воняло перегаром, на столе стояло несколько бутылок. А сам он храпел на кровати.
– А ну, Гай, в шкаф! – скомандовал он вестовому. – Не то пристрелю.
Скрутили ему руки, кляп в рот забили.
Самым трудным оказалось разбудить обершарфюрера. Трясли его и по щекам хлестали – не помогает. Вылили на голову графин воды. Чуть-чуть очухался, замычал что-то нечленораздельное.
– Берем сейф, – показал Лазарев на ящик, стоявший в углу.
Попробовали поднять – не тут-то было. Он к полу привинчен. Где ключ?
Обыскали карманы Лашкова – пусто. А время идет, в любую минуту могут хватиться: куда подевался начальник караула? Что за гестаповцы объявились в деревне? Часовой у крыльца ходит…
Лазарев приставил к виску обершарфюрера пистолет:
– Ключ от сейфа!
У того в глазах появился страх – очухался. Поерзал руками по груди, потом показал на китель, висевший на спинке стула. В правом кармане была связка ключей.
Два поворота – и массивная Дверца подалась. За ней лежало несколько папок. Лазарев кинул на пол байковое одеяло и вывалил на него документы из сейфа. В его глубине оказалась еще одна дверца. Лазарев открыл и ее, вынув одну-единственную папку с грифом: «Строго секретно! При малейшей опасности уничтожить».
Завязали узел, помогли обершарфюреру одеться. Два гестаповца, поддерживая его под руки, вывели захмелевшее начальство и вестового на улицу, посадили в сани. Лазарев закрыл дверь на замок,
