Две недели они провели в Сен-Тропе, общались с друзьями,ходили на пляж и по ресторанам. Обедали обычно в «Клубе 55». Пили коктейли вбаре «Горилла». А еще, когда приехала Татьяна, женщины совершили налет намагазины. Caшa была погружена в свои переживания, а Татьяна была холодна сматерью. Имя Лайама в разговорах не всплывало. Ксавье тоже не решался о немзаговорить. Он видел по глазам, как страдает мать, даже когда она делала вид,что все в порядке, – а это происходило почти все время. А вечером, уходя ксебе в номер, Саша горько плакала в подушку. Ей страшно не хватало Лайама. Иодновременно она понимала, что никакой силой его не вернуть. Оставалось толькопокориться судьбе. Она не могла позвонить и предложить ему приехать. В такомслучае немедленно уехала бы Татьяна. Саша не хотела рисковать, да и теперь ужебыло поздно пытаться.
Знакомые несколько раз приглашали их провести вместе вечер.Саша соглашалась только тогда, когда это были ее ровесники или клиенты. Но дажесидеть и вести беседу было ей мучительно тяжело, хотелось тайком уползти вкакой-то тихий уголок. Такого с Сашей еще никогда не было. После смерти Артураона несколько месяцев жила затворницей. Теперь она снова вращалась в обществе иделала вид, что у нее все в порядке, но это было для нее невыносимо. Онапыталась себя занять, но ничто не приносило утешения. Она рвалась к Лайаму ипонимала, что он больше ей не принадлежит. Она не звонила, он – тоже. Каждыйвечер Саша представляла себе, как он кутит в барах в обществе молодых женщин. Ктому моменту, как они взошли на зафрахтованную яхту, она совершенно извелась. Итолько покинув город и выйдя в море, вздохнула с облегчением.
По ее совету и Ксавье, и Татьяна пригласили своих друзей.Они весело проводили время. Развлекать их не было никакой необходимости. Можнобыло лежать с закрытыми глазами на палубе, в кормовой части, думать о Лайаме иснова, и снова переживать свое горе. Когда по вечерам молодежь сходила наберег, Саша оставалась на яхте. Она говорила, что не хочет портить им веселье.На самом же деле у нее просто не было сил ни с кем общаться. Ей нужно былонастрадаться вволю.
В Портофино она ненадолго сошла на берег. Они поужинали в«Сплендидо», и в кои-то веки она согласилась пойти с молодежью развлекаться.Но, несмотря на героические усилия, вид у нее был такой несчастный, что она,сославшись на головную боль, отправилась на яхту.
– Мама не заболела? – забеспокоилась Татьяна,вернувшись. Ей было невдомек, что это она стала причиной Сашиного горя. Или онаделала вид – Ксавье пока не знал.
– Нет, не заболела, – ответил брат. – Онапереживает. Впервые ее такой вижу после папиной смерти. – Ксавье посмотрелна сестру с упреком, а та ничего не сказала. – Ты, Тати, ей здоровоподгадила. Она этого не заслужила. Перед самой поездкой они с Лайамомрасстались. – Он переживал за обоих и был убежден, что они искренне любятдруг друга, какая бы ни была у них разница в возрасте. В тот вечер, когда онслучайно увидел Лайама, тот тоже был в ужасном виде. Только проявлялось егоплачевное состояние иначе, чем у Саши. Он вел себя вызывающе, а она страдаламолча. Татьяна в ответ на слова брата не выказала ни малейшего сожаления.
– Ну, и к лучшему. Мерзкий тип! – заявила она, иКсавье захотелось влепить сестре пощечину.
– Как ты можешь говорить такие гадости? Неужели тебехочется, чтобы мама была несчастна? – Он не на шутку рассердился. – Ятебе говорю, он отличный парень. И любит ее. А она, судя по всему, его. Ну чтоты теперь с ней станешь делать? Рядом сидеть и развлекать, чтоб ей нескучнобыло? Но у тебя своя жизнь. И у меня тоже. А она опять одна осталась. – Онбыл рассержен и переживал за мать.
– Она любит папу, – упрямо проговорила Татьяна.
– Любила. А теперь любит Лайама.
– Она выставляла себя идиоткой, а он над ней потешался.И вообще, это гадко по отношению к папе.
– Ничего дурного она не сделала. Он умер, пойми ты! Иникогда не вернется. А у мамы есть право на личную жизнь, как бы ты нипротивилась. Они ведь с Лайамом расстались из-за того, что она не захотелаогорчить тебя его присутствием здесь. Ты должна перед ней извиниться! Может,еще не поздно все исправить. Они любят друг друга. И имеют на это право. А тыне имеешь права встревать!
– Я не хочу, чтобы у них что-то исправлялось! – вотчаянии воскликнула Татьяна.
– Как ты можешь быть такой эгоисткой после всего, чтоона для нас делает? – Ксавье хотелось придушить сестру за бессердечноеотношение к матери, которая по-настоящему страдала из-за разрыва с Лайамом. Чтолишний раз убеждало Ксавье, как сильно она его любит.
– Может, я ей услугу оказала.
– Вот задрать тебе подол и надавать по заднице! Онправ, ты избалованная мерзавка.
– Он так сказал? – Татьяна рассвирепела. – Даон вообще предстал передо мной со всем своим хозяйством да еще хотел меня поголове шарахнуть! И это после того, как слез с нашей мамули! – В Татьянекипел благородный гнев.
– Ты отвратительна. Надо было тебя действительно по башкеогреть. Ты это заслужила, – сердито бросил Ксавье. Татьяна стремительновыскочила за дверь, а на следующее утро Саша заметила, что брат с сестройперестали разговаривать. Почему, она не знала. Ей и в голову не пришло, что онипоругались из-за Лайама. После этого разговора Ксавье стал с матерью ещенежнее, Татьяна тоже несколько смягчилась. Она была рада узнать, что Лайамисчез с горизонта, и считала это большим благом для всех. Она ни словом необмолвилась о нем матери, а Саша тоже не поднимала эту тему, чтобы лишний разне провоцировать ссору. Да и какой смысл? Его не вернуть. А говорить о нем ейбыло больно.
Невзирая на Сашины страдания, они прекрасно отдохнули в мореи с большой неохотой причалили в порту Монако. Это был их последний вечер наяхте. Молодежь отправилась в бар, а Саша решила лечь пораньше. На следующееутро они все разъехались. Татьяна улетела в Нью-Йорк, Ксавье – в Лондон собещанием в скором времени навестить мать, а Саша, проводив детей, села напарижский рейс. Три недели отпуска тянулись для нее бесконечно долго. Она быларада вернуться домой. Там ее ждет ее удобная постель и ее ласковый пес.
Дом поразил Сашу своей тишиной и пустотой. Теперь ждать отжизни было нечего, оставалась одна работа, которая и раньше, когда онаовдовела, помогала ей держаться. Но сейчас ей было тяжелее. Когда Артур умер,ей ничего не оставалось, как принять утрату и приспособиться, как бы трудно нибыло. Другого выхода не было. А Лайам жив и здоров, работает у себя вмастерской и волочится за молоденькими. От этой мысли Саше стало совсем плохо.Оставалась крошечная надежда, что он все же позвонит, а может, и вернется. Но,зная Лайама, она не очень в это верила. Он слишком упрям и слишком тяжеловоспринял ее отказ поставить дочь на место. У него в душе снова открылисьстарые раны, нанесенные предательством и непониманием родных, и зарубцуются онине скоро, она это знала. Саша за это время хорошо изучила Лайама и несомневалась в своей правоте.
