ВВЕДЕНИЕ
«Если вы, подобно мне, посмотрите на звезды и попытаетесь понять, что видите, то тоже начнете удивляться тому, что заставляет вселенную существовать. Вопрос кажется очевидным и обманчиво простым, но ответы всегда лежат за пределами нашего понимания…»
С этими словами известный физик и космолог Стивен Хоукинг, профессор математики Кембриджского университета, обратился к своей телевизионной аудитории, открывая цикл передач «Вселенная Стивена Хоукинга» в 1997 году.
После нескольких часов программного времени Хоукинг заключает: «Это будет замечательное достижение, возможно, величайший триумф науки — узнать, как работает вселенная… но даже это не объяснит, почему она существует. Чтобы найти ответ на данный вопрос, необходимо знать замысел бога».
В том же самом сериале доктор Нейл Спунер из Шеффилдского университета, руководитель проекта по изучению «черной материи», объясняет: «…мы даже не знаем, из чего состоит 99 процентов вселенной…»
Выдающийся британский биолог профессор Льюис Уолперт, заняв место на трибуне собрания Британской ассоциации по распространению научных лекций, проводившегося в Плимуте в 1991 году, объявил, что «биологи не понимают, каким образом химические вещества, заключенные в первой сформировавшейся человеческой клетке, получают информацию, которая затем приказывает им становится различными материалами, такими как волосы, кожа или кости…».
Британский биолог доктор Ричард Даукинс из Оксфордского университета интенсивно путешествует по всей стране, убеждая школьников в том, что человек произошел от обезьяны и представляет собой не более чем набор химических элементов, случайным образом собранных вместе за продолжительный период времени. В рамках теории, разработанной ученым девятнадцатого века Чарлзом Дарвином, Даукинсу будет трудно объяснить, почему все обезьяны не эволюционировали подобным образом и почему некоторые человекоподобные обезьяны остаются таковыми по сей день. Он также не сможет объяснить, почему человечество разбилось на несколько подвидов: черных, коричневых, белых и желтых; и, принимая предпочтение Дарвина к эволюционному росту, вряд ли ему удастся ответить на вопрос, каким образом жираф приобрел свою длинную шею, словно бы мгновенно, поскольку еще никому не удавалось найти кости жирафа с шеей среднего размера.
Спросите школьного учителя, откуда паук получает знание о том, как ему плести паутину, и ответом скорее всего будет «инстинкт». Но что такое инстинкт? Как было отмечено в книге «Сверхбоги», «инстинкт — это то, что позволяет пауку плести свою сеть». То же самое касается и гравитации.
«Ты подхватишь свою смерть», — говорила мне бабушка, когда я выскакивал в зимний туман без шарфа, который она вязала мне несколько месяцев. Я стал суеверным. Возможно, на самом деле она просто хотела, чтобы я носил ее шарф, но это не объясняет, почему зимой я болел чаще, чем летом. С другой стороны, семейный врач не уставал повторять, что теплая одежда никак не предохраняет от простуды, которую вызывает вирус, но он не мог объяснить, почему простудой чаще болеют зимой, чем летом. Поэтому меня можно простить за то, что, взвесив все за и против, я предпочитал пользоваться советом бабушки, который имел больше смысла.
Было бы неплохо, если бы современные ученые попытались объяснить эти загадки или если бы они позволяли другим попытаться найти объяснения, не проявляя поспешной отрицательной реакции, так, словно открытия и вся вселенная принадлежат исключительно им. Но это совсем неудивительно для тех людей, которые, несмотря на всю свою видимую ученость, не могут даже объяснить, почему предметы падают на землю.
В своей приветственной речи, произнесенной перед выпускниками Принстонского университета 14 октября 1953 года, нетрадиционно мыслящий ученый Иммануил Великовский произнес эти слова, которые вдохновили многих его последователей:
«Сегодняшняя наука, как и во времена Ньютона, простирается перед нами, подобно большому, неисследованному океану, и мы пока еще отплыли не слишком далеко от берегов невежества. В исследованиях человеческой души мы узнали лишь о нескольких механизмах поведения, управляемых из подсознательного разума, но мы не знаем, что такое «мышление» и что такое «память». В биологии мы не знаем, что такое «жизнь».
Эпоха фундаментальных открытий еще не подошла к концу, и мы вовсе не являемся опоздавшими, которым уже ничего не осталось открывать. Сегодня я представляю некоторых из вас через десять, двадцать или тридцать лет счастливыми первооткрывателями, тех из вас, кто обладает пытливым, любознательным умом и кто будет упорствовать, желая обрести знание.
Не бойтесь смотреть в лицо фактам и никогда не теряйте своей способности задавать вопросы: почему и как? Будьте как дети… Все плодотворные идеи зародились в умах нетрадиционных мыслителей, для которых известное все еще оставалось неизвестным и которые часто отступали назад, чтобы начать там, где другие уже прошли, уверенные в своем пути. Сегодняшняя истина — это вчерашняя ересь».
Великовский в свое время объяснял, каким образом ныне исчезнувшие мамонты 10 000 лет назад, в Сибири, замерзли на месте с лютиками, зажатыми между зубами. Какой феномен мог стать причиной такого внезапного изменения среды обитания от зеленых пастбищ до замерзшей тундры, причем произошедшего мгновенно? Как отложения угля могли формироваться в Антарктиде, где климат слишком холодный для роста лесов? Как окаменевшие пальмы могли расти в ледяном климате Шпицбергена? Здравый смысл подсказал Великовскому, что когда-то в прошлом земля должна была повернуться относительно своей оси. В результате теплые экваториальные районы оказались на плюсах, а географические полюса переместились в область экватора. Точно так же, как в истории с шарфом, это имело смысл для Великовского. Но, как и врач, современные «ортодоксальные» ученые и здравый смысл, по всей видимости, всегда противоречат друг другу. Они предпочитали настаивать на том, что Великовский просто сумасшедший, и, как принято у «ортодоксальных» ученых поступать с теми, чьи идеи отличаются от тех, которые главенствуют на данный момент, они приложили все усилия, для того чтобы уничтожить его и все, ради чего он работал.
Писатель Майкл Кремо в своей книге Forbidden Archeology («Запрещенная Археология») объясняет, что ортодоксальные ученые «просеивают» новые открытия, принимая лишь те, которые подтверждают общепринятые взгляды, и отметая, часто с презрением, все то, что им не соответствует. Подвалы Британского музея наполнены «запрещенными открытиями», о которых никто не смеет говорить из страха быть изгнанным из «научного сообщества».
