день. Фелисити знает партитуру. Мне очень жаль.
Эмилия поспешно вернулась в зал и забрала виолончель. Она не хотела ничего обсуждать. Остальные, по-видимому, тоже, что подтверждало правильность ее поступка. Было очевидно, что они ждали, когда же она наконец уйдет, но у них не хватало духу сказать ей об этом прямо. Эмилия как можно быстрее покинула зал, чтобы они могли продолжить репетицию. Чтобы она не испортила им весь день.
Она прошла мимо Дельфины. Та изо всех сил старалась сочувственно улыбнуться, но все равно получилось фальшиво.
Вернувшись домой, Эмилия даже не стала заходить в магазин, чтобы узнать у Дэйва, как идут дела. Ей не хотелось притворяться, что все в порядке. Магазин все равно закроется через пару часов: в воскресенье они расходятся в четыре.
Вместо этого она поднялась в квартиру, душную и темную. И решила позвонить Саре Бэзилдон и спросить, не могли бы они выпить по бокалу вина, поделиться воспоминаниями о Джулиусе и произнести тост в его память.
– Извините, – сказала Сара. – В любое другое время да, но сегодня Элис выписывают из больницы. Мы с Ральфом как раз собираемся ехать за ней. Вы, конечно, можете прийти попозже: мы устраиваем праздничное чаепитие в честь ее возвращения…
Эмилия легла на кровать. Даже Сара Бэзилдон все забыла. Она даже не упомянула о его дне рождения. Эмилия уставилась в потолок. Сегодня ей недоставало отца больше, чем когда-либо.
Может, все-таки не стоит оставаться в Писбруке? Может, держать магазин – это хоть и романтично, но глупо? Она не должна жить жизнью отца. Она должна жить собственной жизнью.
Эмилия решила принять ванну, согреться, постелить чистое белье, надеть свежую пижаму и лечь пораньше. Она вылила в ванну полбутылки пены и включила кран, затем пошла на кухню и приготовила пунш, положив в него две ложечки меда от боли в горле. Села на диван, потягивая напиток. Он был обжигающе горячим, но она знала, что это будет только на пользу. Когда она добралась до нерастаявшего меда на дне чашки, веки ее отяжелели. Она свернулась калачиком в углу дивана и провалилась в сон.
Элис собирала вещи. Она больше не могла ждать. Больничная палата начинала сводить ее с ума. Хотя персонал был замечательным, ее уже трясло. Последняя операция на ноге прошла хорошо, и теперь ей предстояло набираться сил. Нога все еще сильно болела, и Элис очень уставала, но ей хотелось оказаться дома, в поместье, и она была уверена, что там даже стены ей помогут.
Она захлопнула чемодан и оглядела палату. «Всадники». Она взяла книгу в руки. Та напомнила ей о Диллоне. Ей нравилось, когда он читал ей вслух. Это успокаивало: она просто лежала и слушала, а если засыпала, то это было не страшно, потому что она знала текст почти наизусть. В последнее время Диллон не заходил к ней, и она не знала почему. Наверное, был занят подготовкой сада к зиме.
Хью отказался читать ей вслух. Читать он вообще не очень любил. Он всегда был на взводе, когда приезжал. Говорил, что ненавидит больницы. Элис не знала никого, кто любил бы больницы, но ничего не сказала. Она болтала с ним о том о сем, а он делал вид, что слушает, и большую часть времени сидел, уставившись в телефон. У него было несколько текущих сделок, которые он хотел закрыть до свадьбы, и она понимала, что он на нервах.
– Ты не обязан приходить ко мне каждый день, – сказала она ему, но он настаивал. Однако никогда не оставался надолго.
Элис положила книгу в чемодан и снова захлопнула крышку. Она не могла дождаться возвращения в поместье. Предстояло столько всего сделать! Не только в отношении свадьбы, но и для подготовки к Рождеству. А еще нужно было смастерить рождественскую гирлянду. Почти двадцатиметровую гирлянду из цветов поместья. Диллон весь год срезал и сушил их в одном из сараев. Собирать ее будет трудно, но Элис была полна решимости. Это будет праздник цветов, всех, что они вырастили в Писбруке за год. Ей не терпелось увидеть результаты работы.
Дверь открылась, и на пороге появились радостные Ральф и Сара. Она почувствовала прилив любви к родителям. Последнее время они так заботились о ней.
– Пойдем, – сказал Ральф, подхватывая чемодан. – Карета подана!
Когда они подъезжали к поместью, Элис увидела всех сотрудников, собравшихся у входа и ожидавших ее возвращения. Там были не только те, кто работал по выходным, но и обычные сотрудники.
– О боже! – сказала она. – Все пришли!
– А как же, милая, – улыбнулась Сара. – Все очень скучали по тебе!
Элис вышла из машины и поднялась по ступенькам к парадной двери. Люди захлопали. Она почувствовала радость и смущение: разве она заслуживает столько внимания?
В холле Ральф открыл шампанское, и все взяли по фужеру.
– За скорейшее выздоровление! – произнес он, и все присутствующие повторили это пожелание.
Элис поднялась на три ступеньки на лестнице, чтобы все могли ее видеть.
– Я хочу поблагодарить вас за вашу работу, пока меня не было, – сказала она. – Знаю, что все вы выложились по максимуму, чтобы наша работа не останавливалась ни на секунду! И я думаю, вам было приятно, что я не стояла у вас над душой!
Все рассмеялись. Элис вовсе не была надсмотрщиком на плантации.
– Но я снова с вами, и давайте сделаем так, чтобы это Рождество стало самым лучшим! А если у вас есть идеи, как сделать его еще лучше, моя дверь всегда открыта. Если у вас есть какие-то проблемы, пожалуйста, заходите. Поместье Писбрук стало таким, какое оно есть, потому что мы одна команда. Поэтому я просто хочу сказать вам спасибо: вы лучшие!
Она с улыбкой подняла фужер, и все присоединились к тосту.
Потягивая шампанское, Элис оглядывала зал и думала о том, как ей повезло. И только тут она поняла, что одного человека не хватает. Диллона. Где же Диллон? Внезапно ей захотелось увидеть его больше, чем кого бы то ни было. Входная дверь открылась, и она с нетерпением посмотрела, не он ли это.
Но нет. Это был Хью.
– Дорогая. – Он заключил ее в объятия. – Добро пожаловать домой!
– Спасибо, – сказала Элис.
И в этот момент поняла, что даже не заметила отсутствия Хью.
Эмилия открыла глаза. Она понятия не имела, как долго спала и почему у нее возникло сосущее чувство тревоги, ощущение катастрофы. Она попыталась собраться с мыслями, но голова была ватной.
И тут она вспомнила, что собиралась принять ванну. Выключила ли она кран перед тем, как уснуть? Или забыла сделать это? Господи, только бы не забыла! Эмилия вскочила с дивана и понеслась в ванную, где ее встретило ужасающее зрелище: через край переполненной ванны на деревянный пол водопадом хлестала
