у тебя ещё и бой! Ты, может, даже ходить не сможешь! Не забывай, что драться ты будешь не с очередным голодным ушастым, а с хищником!
— Эти три дня — наш последний шанс.
— Потом мы и на шаг отойти не сможем, — сказал Алем, а Декс посмотрел на него с удивлением.
«Что? Откуда он знает? Я об этом не рассказывал…» — заволновался я, он мог быть предателем, это было бы совершенно естественно.
— Да, надзиратели тайком жалуются, что им придётся охранять нас без выходных до самого турнира, — сказала Лита своим тонким голосом.
«Ладно, может, ты и не предатель. Или всё-таки?» — подумал я, словно стараясь вглядеться, что-то понять в безмолвных слепых глазах Алема.
— Я не пойду, и вы тоже! — бросил Фирс. — Мы собирались победить на турнире, обрести свободу! Но что теперь? Это безумие! А-а-а-апчхи! Слышите? Правду говорю!
«Вся наша жизнь — безумие, спокойствие лишь в смерти» — всплыли в моей голове чьи-то слова, сердце забилось чаще, я ощущал его совершенно ясно. Оно пульсировало, его словно бы опоясало что-то. — «Арх… Неприятное ощущение… Что-то не так…»
— Даже если ты и прав, Декс, то доводов у тебя маловато. И если прикинуть — шансов провернуть твою идею даже меньше, чем шансов выиграть турнир. — Сказал Алем и развёл руками.
«Видишь? Они боятся, они трусы. С ними ты сдохнешь, как какой-нибудь пёс в подворотне, — глупо и бессмысленно. Брось их, и ты выживешь! Я тебе обещаю!» — мысленно пытался достучаться я.
Декс тяжело вздохнул и с надеждой посмотрел на Литу, её уставшее лицо не выражало и грамма согласия, только бесконечный страх перед дикими джунглями и таившимися там тварями.
Декс сжал кулаки до боли. Он всё понимал, он меня слышал. Его так называемым «друзьям» проще было сдохнуть на арене или стать кормом для хозяев, чем рискнуть, сделать наконец первый в своей жизни решительный шаг, пойти навстречу смерти или свободе. Но я чувствовал, что он не такой, как они, огонь жизни пылает в нем адским пламенем. Он хотел броситься на встречу тварям, ощутить волю и власть над собственной жизнью. Но при этом не мог бросить их на произвол жестокой судьбы.
Понимал ли я его сейчас? На удивление — да, понимал. Может, дело было в том, что мы делили одно тело и разум, и я чувствовал всё то же, что и он, а может, я и сам когда-то сделал подобный выбор. Наверняка я не знал. Но сейчас я, может, совсем немного, но зауважал этого глупого идеалиста. Жизнь таких, как он, кончается скоро и обычно весьма печально, но тот миг, пока они живут, сияет ярче любого другого. И, как ни странно, я хочу посмотреть на этот свет ещё немного, пока мрак и смерть не погасили его. И я, скорее всего, пожалею об этом.
«Декс, — я почувствовал, как он дёрнул ухом, слышит, — Я им не доверяю, но мы сейчас в одной упряжке, к сожалению. Так что нужно выбираться. И меня не устраивает, что эти трусливые зайцы упираются, словно бараны, — начал я, и он напрягся, — Это твоя Лита согласится, я уверен, тебе стоит только ещё раз попросить, она лишь не может решиться. Будь уверен и настойчив, не надо жалеть её бедное сердце. Эта девочка вытерпела куда более жестокие вещи».
Декс молчал, но я уже знал, что он послушает меня, так что спустя минуту он заговорил, наконец нарушив неловкую тишину:
— Лита, ты пойдёшь со мной? — спросил он, взглянув на неё, а она медленно подняла на него покрасневшие от слёз глаза.
— Декс… Я…
«Нужно быть настойчивее, слюнтяй!» — рявкнул я и на мгновение ощутил, как его власть ослабла.
Этого мгновения мне хватило, чтобы взять за руку зайчиху. Нежная, женственно-крохотная ручка оказалась в мозолистой лапе. Я сжал её крепко, но так, чтобы не причинить боль. Она вздрогнула, махнула головой и попыталась высвободиться, но я не отпустил. И тут голова заревела от боли, сознание, словно мяч, ударилось о невидимую стену, и я только и смог бросить мысленно: «Настойчивее, гребаная баба!»
— Ты пойдёшь со мной! — сказал Декс, — Я не позволю тебе умереть и не позволю больше никому причинить тебе боль!
В её глазах сверкнула озадаченность, сменившаяся удивлением и в конце — благодарностью. Она не показалась наивной или глупой, она действительно верила ему, и оттого моё сердце невольно защемило. Я понимал, как много он для неё значит, наверное, даже так же, как и она для него. И оттого мне всё тяжелее было думать, что когда-нибудь мне придётся бросить её и уничтожить остатки её возлюбленного Декса. Ведь я собирался вернуть это тело, и очень скоро. Наверное, даже сегодня вечером.
Но сейчас нужно было водить Декса за нос, играя по его правилам, ещё и поддаваясь.
— Ты обещаешь? — спросила серьёзно она.— Обещаю!
«Дело в шляпе!» — радостно подумал я, и Декс скривился, не желая признавать, что её согласие — моя заслуга. Но теперь следовало заняться другими двумя, и тут было несложно. «Алему нужны доводы, понимаешь? И ты их сегодня добудешь!.. После боя» — мысленно отправил я ему, зная, что он поймёт.
— Алем, если я выиграю сегодняшний бой против волка, ты поверишь, что мы способны сражаться? — спросил Декс, — Разведчики способны неделями бродить по джунглям, мы с тобой сами видели, как они туда уходят и возвращаются. А если я способен победить хищника, то чем мы хуже? Мы куда лучше способны передвигаться по деревьям, мы быстрее, и наш слух засечет тварь за много лиг! Разве это не доводы? — выпалил Декс, немного запыхавшись.
— Вау, какой ты воодушевленный… — сказал он и загадочно улыбнулся, — Хорошо, я согласен. Если победишь, пойду с тобой. Ведь в противном случае ты просто умрёшь, так что…
«Сука! С ним точно что-то не так! Он безумно подозрительный, и самое гадкое — я не понимаю, в чём дело! Сначала он всячески отказывается, а теперь махом соглашается! Нет, я точно убью этого ублюдка!» — бесновался я.
— Фирс, а ты? — спросил Декс.
— Я уже сказал… — начал он.
Дверь в барак распахнулась, и все обернулись. На пороге стоял Хавир, улыбаясь хмельным оскалом. Он был одет в дорогую, расшитую узорами рубаху и кожаные штаны, на боку покачивалась
