ногой его в живот, и он прогибается пополам; не столько от боли, сколько от неожиданности. Я всё ещё дрожу, но мне удаётся встать. Ногу пронзает острая боль; кажется, я ошибалась, когда посчитала, что Хью мне ничего не ломал. Или боль вызвана чем-то иным. Прямо сейчас я могла бы сбежать. Пока он приходит в себя, я могла бы выбежать из комнаты и умчаться отсюда, найдя обходные пути.
Но я этого не делаю, потому что понимаю, что дело не закончено. Что у меня не будет шанса на удачный побег, пока он дышит.
Я ищу глазами что-то достаточное твёрдое, чем можно было бы нанести удар по его голове. Тут есть много блоков и кирпичей, но они слишком большие, и просто поднять их, а уж тем более замахнуться ими, мне просто не под силу.
— Чёртова сука! — выкрикивает Хью.
В следующую секунду я чувствую, как он хватает меня за волосы и тянет в свою сторону. Я кричу от боли и не вижу другого выхода, как подчиниться. Ему удаётся швырнуть меня обратно на пол и нависнуть сверху. И тогда он хватает мою шею и сжимает пальцы так, будто хочет вырвать мне глотку одними руками. В лёгких быстро кончается кислород, но я пытаюсь всеми силами дышать, втягивать воздух, так необходимый мне для существования.
Он ведь меня не убьёт... Меня убьёт Вистан. Он не задушит меня сейчас... Он не станет.
Вцепляюсь ладонями в его запястья и вонзаю ногти ему в кожу. Он рычит, но мои попытки наверняка сравнимы для него с коготками котёнка.
Ты сильная, Каталина, — снова шепчет голос Гая где-то в чертогах моего разума.
Хью поднимает меня за шею в воздух, а потом отшвыривает как тряпичную куклу к стене, и на этот раз я бьюсь о неё головой. Волосы у меня на затылке намокают в мгновение: это тёплая густая кровь, превратившая мою силу в слабость и заставившая меня отшатнуться в сторону от подкатившего головокружения.
В глазах сотворившего это со мной человека вдруг просыпается ужас, когда он понимает, что мог повредить мне череп. Дрожащими руками я касаюсь затылка, а потом гляжу на ладонь, перепачканную собственной кровью. Я почти не ощущаю своего тела, я превратилась в парящую в воздухе материю. Отшатнувшись, я не удерживаюсь на ногах и падаю на пол, чувствуя, как внутренности сжались в тугие комки.
— Твою мать... — выдыхает Хью, подбегая ко мне. — Вот же срань!
Дверь за его спиной открывается.
— Что это ты там делаешь, мой дорогой друг?
Хью мрачнеет, замирает на месте, превращается в статую.
Джаспер приближается ближе. Он делает разочарованный вздох, когда видит кровь, и моё предобморочное состояние. Наклоняется, садится передо мной на корточки.
— Срочно принеси аптечку, — резко приказывает он. — Живее, пока тебя не пустили на фарш раньше этого.
Хью уже мчится к выходу.
На секунду мне успевает показаться, будто к Джасперу вернулись нормальные человеческие чувства, может даже сострадание. Но, зная, что это именно по его повелению меня сюда притащили, именно он здесь главный, мне легко отогнать столь нелепые мысли.
— Этого в планах у нас не было.
Я слышу его голос, но он доходит до меня с трудом. Словно меня вдруг окунули в воду или заперли в стеклянной банке. К тому же голос кажется каким-то обрывистым и далёким, я еле различаю слова.
— Ты можешь встать, дорогая?
Я хочу плюнуть ему в лицо. Размазать кровь по его физиономии, потому что это было бы куда лучше, чем слышать эти издевательские нотки в его голосе.
Я не шевелюсь, и мне глубоко плевать на его приказный тон, с которым он говорит. Даже при диком желании я бы не смогла встать, потому что голова кажется тяжёлой, перед глазами плывут блики.
Что они со мной сделали?
— Иди... — шепчу я. — Иди.. к... чёрту...
И после произнесённых слов я ожидаю очередного резкого удара в живот или в любую другую часть тела, но его почему-то нет. Я напрягаюсь, готовясь к очередной острой боли, но и её нет. Вместо этого Джаспер проводит рукой, с которой снимает перчатку, по моим волосам, убирая их с лица, и всматривается в лицо.
— Выглядишь паршиво, — говорит он, но уже как-то серьёзно. — Я настоящий джентльмен, так что оставить такую прекрасную девушку в таком виде не могу. К тому же завтра ты поедешь в поместье Харкнессов. А для этого события нужно выглядеть превосходно, моя дорогая. Ура, да?
Я не отвечаю. Я не чувствую уже ни языка, ни потребности что-либо говорить.
Взгляд Джаспера медленно скользит по моему телу, останавливаясь на зоне декольте, и я испускаю испуганный вздох, когда вдруг думаю: может быть, он заметил запрятанный чип. Если так, то прямо сейчас отнимут мой единственный шанс на спасение.
— А ты умная девочка, — усмехается вдруг он. И я ожидаю, что он сейчас достанет чип, точно догадавшись, в чём дело, но вместо этого Джаспер просто встаёт. — Хью, приведи её в порядок. Обработай рану. Чтобы к следующему моему приходу она сидела вполне себе здоровая. И больше её не бей. — Он оборачивается и кланяется мне: — Увидимся, птичка. Скорее, чем ты думаешь.
А потом выходит из комнаты, натягивая перчатку обратно на руку.
Хью возвращается с бинтами и каким-то раствором, словно чёртов доктор, собирающийся излечить меня. Затхлый воздух теперь проникает в лёгкие с трудом. Мне тяжело дышать, любое движение доставляет колющую боль в районе грудной клетки. Я кашляю, и боль настигает затылка, словно мне насквозь пробили череп. Хью зло косится на меня, словно это я виновата в том, что он сделал со мной. Он кладёт на стол аптечку, я слышу шуршание бинтов. А потом ему приносят ведёрко с водой, в которой он смачивает тряпку.
Я осторожно поворачиваю голову в сторону и вижу удобно лежащий прямо рядом со мной кирпич. Он большой не настолько, чтобы я не смогла его поднять, но ровно настолько, чтобы отключить любого, если замахнуться им чуть посильнее средней силы.
И я вдруг чувствую это... Острую, слепящую, нарастающую почти пьянящую злость. Гнев, который вскипает в венах. То, чего мне не хватало. То, в чём я по-настоящему нуждалась для спасения собственной жизни.
Я не буду лежать. Я не буду мириться.
Потому что либо сейчас, либо никогда...
Голова у меня затуманивается, но теперь это вовсе не боль
