теперь очень богаты.
Гриша неуверенно улыбнулся и наконец посмотрел на родственника, который выглядел, как на смертном одре. Чувствовалось, что открытие далось Роберту очень нелегко.
– В машину, – коротко скомандовал он, но сам в неё почему-то не полез. Старший Лепатов отошёл на приличное расстояние и принялся ходить из стороны в сторону, что-то шипя себе под нос.
– Иди поговори с ним.
– Почему я? Ты же брат.
– Но любит-то он тебя.
Александра вздохнула, вышла из машины и направилась к Роберту. Найти нужные слова было очень непросто.
– Я понимаю, что у тебя сейчас Вселенная по швам трещит, но подумай сам: твой дед не изменился и никуда не делся, он такой же, как был раньше, всего полчаса назад.
– Я думал, он герой, – простонал Лепатов.
– Так и есть. Он сделал выбор, на который отважились бы лишь единицы. Его добрые дела не стали хуже от того, что их совершал человек польского происхождения.
– Но он мог бы рассказать. Хотя бы мне.
– Боялся, наверное. А может, считал, что это совсем неважно. Если честно, я тоже так считаю.
– А деньги? Что мне с ними делать? – Роберт был растерян настолько, что даже не мог этого скрыть.
– Думаю, Гриша найдёт им применение, – фыркнула девушка. – Ну, а если нет, вам по наследству переходит и благотворительный фонд, ведь так?
Мужчина слабо улыбнулся и привлёк её к себе.
– Ты что, даже не будешь возражать, если мы не станем тратить безумные деньги на шмотки, особняки и яхты?
– Я непритязательна. Ужина в Риме мне более чем достаточно.
Роберт подхватил её на руки и закружил под звонкий девичий смех.
– Знаешь, во всей этой истории мне только одно кажется непонятным.
– Что именно?
– Кого ты тогда видела в окне?
***
Юлий спешно двигался вдоль череды мусорных контейнеров, чувствуя себя крайне неуютно. Ночь спустилась на город как-то внезапно, небо то и дело освещалось розовыми зарницами, где-то поблизости уже громыхало, ветер дул с такой силой, что приходилось крепко держать нераскрытый пока зонт. Как назло, вызов поступил из самого неблагополучного района. Нужная квартира находилась на первом этаже старинного дома ещё дореволюционной постройки и была отлично известна местному участковому. Жилплощадь использовалась нелегалами в качестве притона, который давно следовало прикрыть, и соседи регулярно жаловались в вышестоящие инстанции, однако проку от этого не было. Отчего начальство отправило на самое неприятное задание его, Юлия, да ещё не снабдив оружием или вечно болеющим напарником, оставалось загадкой.
Молодой полицейский ощущал всё возрастающее волнение, связанное с предстоящей работой, и нервно теребил в руках уже местами потрёпанный зонт. Старые кварталы он не любил и даже в дневное время суток старался обходить их стороной, считая вместилищем множества людских пороков, а потому, когда за одним из мусорных баков показалась зловещая тень, даже не слишком удивился.
Тень преодолела расстояние в пару метров, обнажила нож, лезвие которого тускло сверкало в свете зарниц, и широко улыбнулась.
– Деньги и телефон. Живо.
Юлий похолодел, машинально полез в карман, но довольно быстро опомнился и остановился.
– Вы арестованы, – дрожащим голосом поведал он. – Немедленно бросьте нож и поднимите руки так, чтобы я их видел.
Тёмная улица огласилась громогласным хохотом.
– Мент? А я только недавно от ваших. Хреново работаете, парни. Хоть труп от гостиницы убрали?
– Здесь нельзя шуметь, люди спят.
– А ты типа охраняешь их покой? Мусор рядом с мусором, – совсем развеселился грабитель. – Давно школу-то окончил, охранник хренов?
В глазах Юлия мелькнуло нечто нехорошее. Он сделал едва заметный жест зонтом, и нож отлетел в сторону, моментально затерявшись в горе отходов. Следующим движением полицейский вогнал заострённую рукоятку в глаз грабителю и начал медленно её проворачивать.
– Я ведь велел не шуметь, – сказал он, с торжеством наблюдая, как кровь медленно стекает по щеке противника. – Ненавижу, когда шумят.
