после чего сообщил:
— Нас ограбили и похитили Ярку. Немедленно иди, проверь, что с ребятами.
Строго говори, я вполне слышал их сердцебиения отсюда, но решил придать заспанному товарищу ускорения. И тот действительно ускорился: чуть о комингс не споткнулся. Но сперва он распахнул дверь, от чего мне пришлось спрятаться за его занавесью, ведь каюта не имела притвора на манер храмов ночи, а потому солнечный свет затёк в помещение беспрепятственно.
Вскоре я услышал снаружи:
— Эй, Радек, ты чего? Живой? Ну-ка, просыпайся!
В ответ послышалось мычание.
— Демир, какого лешего с вами приключилось? И этот дрыхнет… Эмил, где ты? Тоже спишь?
— Он в кубрике! — крикнул я.
Когда вся команда была приведена в чувство, я распорядился разворачиваться и держать курс туда, откуда почувствовал исходившее от Ярочки послание.
Благо, до заката уже недалеко.
* * *
Мы шли фордевиндом, но ветра почти не было, хотя весь день он продержался где-то на уровне пяти баллов, так что пришлось пойти на крайние меры. Солнце успело опуститься за горизонт — и я никогда не ждал этого момента так отчаянно, — так что ничего не мешало мне взять командование на себя. Хотя, строго говоря, за несколько часов с пробуждения я успел вымотать Войко мысленными распоряжениями настолько, что тот посоветовал мне немного вздремнуть.
— Приготовиться! — велел я ему уже на палубе. — Открывай!
Мы одновременно произнесли одно из выгравированных на корпусах слов, определяя силу ветра, провернули заглушки тубусов, и те отдернулись под напором рванувших наружу потоков воздуха.
Крепкий ветер моментально прогнул полотнища парусов, поставленных бабочкой. Фока-гик смотрел по правому борту, а грота-гик — по левому. Мы наполняли паруса, отступив друг от друга на достаточное расстояние, чтобы сила ветра была одинаковой и судно не начало рыскать. Снасти напряглись и загудели, шхуна понеслась вперёд.
— Ох, люблю я это дело! — радовался Радек на руле. — Эх, ещё бы соперника, чтоб гонять не в холостую!
Есть у нас соперник, сука. Время.
— Сбавить бы надо! — крикнул Демир. — На семи баллах идём!
Но мы не сбавляли. Мачты скрипели, тросы пели, парусина напрягалась, но мы не сбавляли. Прости меня, «Вильда», но сейчас придётся выложиться.
Через пару часов тубусы иссякли, выдав на прощание лёгкий ветерок, едва способный всколыхнуть волосы. Остался последний, но при фордевинде его использовать не получится, нужны сразу два.
Всё это время я пытался связаться с Ярочкой, наконец-то вышло.
И вот, вдалеке, на холме появились очертания замка. Я отдал распоряжения команде, встал на носу и напряг зрение. Картинка приблизилась, позволяя рассмотреть руины в деталях. Взгляд скользнул вниз по холму, на берегу я заметил причал и две фигуры. Напряг зрение ещё сильнее, смог рассмотреть. Одна фигура — высокая, но какая-то сгорбившаяся, с длинными светлыми космами. Вторая — маленькая, на коленях, она умывалась, моча упавшую вперёд рыжую косу.
— Я её вижу, — бросил я, ощущая, как непроизвольно скользнули клыки из дёсен. — Войко, командование на тебе.
Договорив, я остановил дыхание, наступил сапогом на планширь фальшборта, рывком оттолкнулся и бросился в волны. Стал быстро загребать руками, преодолевая течение. Даже куртку снять забыл.
— Хорошо пошёл! — хохотнул Радек мне вослед.
Я скалился и грёб, стараясь успеть как можно быстрее. Потом нырнул, опасаясь оказаться замеченным раньше времени. Подплыв к берегу, я уже мог видеть смутные силуэты через толщу воды. Высунул макушку по глаза.
Замусоленный вампир со светлыми патлами хватал запястье перепуганной девчонки. Пропасть… Ярочка казалась едва живой от страха. Её изодранную одёжку покрывала грязь и кровь. Я подавил желание немедленно выброситься на берег и повалить тварь, которая покусилась на мою подопечную.
Но рубить с плеча нельзя, девчонка гарантированно пострадает.
К тому же, я заметил одну странность в облике этого бродяги. Спутанные волосы, грязная кожа и ветхая одежда, буквально расползающаяся в клочья, никак не вязались с полной безволосостью его подбородка. Сомневаюсь, что обрюзглый урод периодически скоблит его, дабы не отрастить бороду до колен. Скорее навсегда избавился от волосяных фолликул ещё при жизни — так часто поступают чародеи, чтобы лишние хлопоты не отвлекали от исследований и экспериментов.
У Вальдемара рожа такая же гладкая.
На берег я вышел спокойным шагом, стараясь не тревожить водную гладь и полностью подавив собственную магию — что не сложно, ведь её совсем не много. Сапоги утопали во влажной, илистой почве. С меня струями сочилась вода. Наверняка я походил на того утопленника, которого почти век назад выбросило на прибрежные камни. Только выхаркивать воду из лёгких мне больше не нужно. Вместо этого я исторг из них раскатистую злость:
— Отойди от неё.
— Рихард! — срывающимся голосом закричала Ярочка и дёрнулась навстречу. Но сжимавшая её запястье рука не отпустила, а через миг грязный бродяга обхватил девчонку второй клешнёй и прижал к себе.
— Кто такой? Чего надо?! — завопил он, скалясь на меня.
Я заметил его чудовищные, слоящиеся когти — поди с самой смерти не стриг. Сейчас они комкали рубашку Ярки, и я боялся, как бы вампир случайно не прорвал ткань насквозь, а его напряжённая ладонь не проломила ей грудную клетку.
— Девчонку верни, — шагнул я вперёд, истекая водой.
