белом. Она прижала Индриди к себе, и Симон поразился – это была Сигрид! Она обнимала Индриди, а Симон завидовал… Нет! Он радовался за Индриди. Из глубин сердца он радовался за Сигрид и Индриди и плакал. Ему стало легче дышать, он наполнил грудь воздухом, который пах лапчаткой и незабудками. Хотелось кричать от радости, но он сдержался, потому что не смел нарушать эту прекрасную сумрачную картину: мужчина и босая женщина обнимаются, стоя в росистой траве. Он смотрел на них с улыбкой и с изумлением дотрагивался до своей груди, потому что у него защекотало под ложечкой: «Кажется, я узнал, где живет счастье», – подумал он и задышал еще глубже, как измученный жаждой пьет из горного ручья. «Счастье живет здесь», – думал он и пытался задержать дыхание, чтобы подольше сохранить в себе это чувство. Но когда он замер, удерживая вдох в себе, то услышал за спиной чужое дыхание, тяжелое и быстрое. Он оглянулся и увидел с ужасом, что там стоит существо, страшнее которого он не видел в жизни.
– Волк! – прошептал он. – Волк!!! – закричал он. – Волк! Волк!!!
Серая Волчица перепрыгнула через Симона, показав ему бледное брюхо, и понеслась скачками, тяжело дыша, вверх по заросшей травой лощинке и прямо к скале, под которой стоял Индриди, крепко держа Сигрид в объятиях и ни о чем не подозревая; их глаза смотрели только друг на друга. Волчица проглотила их в один присест, скакнула в раскрытую скалу и улеглась в мягкую постель Сигрид.
Она лежала там, урча, и тут в номер нетвердой походкой вошел Пер в красном халате и с бутылкой пива в руке. Халат был распахнут, так что был виден напряженный член, перемазанный шоколадом «Антон Берг».
– De siger du godt kan li’ marzipanbrød…[37]
Увидев в кровати волка, Пер замер:
– Sigridur, er du syg?[38]
Он не мигая смотрел на чудовище, которое лежало под одеялом и урчало, чудовище с глазами размером с блюдца и зубами острее, чем пики на ограде вокруг замка Амалиенборг. Потом осторожно подошел поближе и приподнял одеяло:
– Hey Sigridur! Hvorfor har du 8 bryster?[39] – простонал он, отпрянул от ужаса и выбежал с криком из скалы прямо на Симона. Того чуть не вырвало при виде Пера в распахнутом халате и с болтающимся членом.
На мгновение повисла тишина. А затем они взглянули друг другу в глаза и одновременно заорали:
– Праздник Миллиона Звезд!!
Потом опять стало необыкновенно тихо, и они оба посмотрели в небо.
На небе стали проступать яркие точки, словно сто тысяч красных мышиных глазок во тьме.
Сигнал бедствия
Гримюр стоял на остекленном мостике и разглядывал черную шапку облаков над вершиной Эсьи. Он никогда еще не видел на горе черную шапку. Белая шапка называется «кучевое облако», говорила ему бабушка, и образуется, когда ветер северный. А какой ветер приносит черное облако?
Ему пришло сообщение от охранного предприятия:
[волк не обнаружен]
Потом позвонила Сигрун из отдела Микки-Маусов. Говорила она заикаясь:
– Включи видео от меня, срочно!
Увидев, что у нее происходит, Гримюр похолодел. Все стены были забрызганы кровью, а Сигрун стояла перед клеткой, заполненной ошметками мяса и окровавленного меха, и ругалась.
– Что стряслось? – спросил Гримюр. – Ты не ранена?
– Новое поколение зверей еще хуже, – ответила Сигрун. – Микки версии 8.04 был внешне спокойный, но он копил гнев внутри и наполнялся им, пока не лопнул. Результат перед тобой. – И она отправила ему видеоролик. На нем Микки сидел в клетке, рычал, показывал зубы, потом попытался укусить сотрудника, а когда не получилось, его голова покраснела, словно мухомор, и разорвалась с громким хлопком.
– Я ничего не понимаю, – сказала Сигрун.
– Ты разве не добавила больше генов от кролика?
– Пришлось их снова удалить: глаза, конечно, стали больше, а мыши добрее, но пошли неприятные побочные эффекты. Звери стали неконтролируемо спариваться.
– А что с генами черепахи?
– Тоже не сработало. Конечно, они стали спокойнее, но и продолжительность жизни стала бесконечной.
– Ликвидируй это поколение, – сказал Гримюр мрачно. – Начнем с утра с версии 9.01. Я передам в iStar. Я их уже предупреждал, что возможны задержки.
Гримюра охватила тревога; он наблюдал, как черное облако сползает с горы. Терпение руководства iStar было на пределе. На мгновение ему почудилось, что приближается что-то ужасное, и он попытался прогнать эту мысль.
Гримюр открыл новости: пришла новость из Парижа. Сегодня утром, когда парижане проснулись, крачек нигде не было. Никто не знал, куда они делись, и город остался без них непривычно тихим и пустым. Потом пошли другие новости из мира животных. По всей планете морские существа выбрасывались на берег. Он просматривал репортаж за репортажем, и везде были пляжи, заполненные всем вперемешку: мойвой и дельфинами, китами-полосатиками и треской, медузами и морскими скорпионами. Рыбы и киты шли к берегу потоком, вертелись в прибое, ложились на песок и гнили, а чайки и вороны рвали мертвые туши.
Гримюр собрался отключить новости, но тут на линзе всплыла реклама.
На видео был обычный китайский дом среднего класса (крупнейшая целевая группа в мире). Кот описал ковер, и мать семейства смотрела на это с кислым видом. Тут вошел ее сын со своим Микки-Маусом, скомандовал ему пописать на пятно и потом стер его без следа. Мама с сыном стали ходить по дому с Микки, веля ему писать тут и там, и все вокруг блестело чистотой. Кота выкинули на улицу, а мальчик с нежностью обнял своего Микки-Мауса. (Весь ролик был нарисован на компьютере: если бы мальчик попробовал обнять настоящего Микки из лаборатории, то не прожил бы и двух секунд.) Затем шел слоган:
Теперь все могут завести Микки!
Микки лучше, чем кошки и собаки!
Гримюр побелел от страха. Реклама была настоящая. Это уже не пробная версия, которую высылали ему одному для ознакомления, а полноценная рекламная кампания, нацеленная на китайский рынок. Четыре миллиарда человек. Он немедленно позвонил в iStar.
– Это было только мне, для служебного пользования?
– Нет, – ответили ему. – В целевой группе миккивладельцев – весь мир.
– Но они еще не готовы! Сколько раз вам это повторять?
– Мы провели опросы. Люди не смогут устоять и купят.
– Но Микки-Маусы смертельно опасны!
– Микки-Маусы – это то, чего хотят люди. Останавливать кампанию уже поздно.
– Нет! Так нельзя!
– Здесь не вы решаете.
– Я не отправлю вам ни одного Микки, пока они еще не готовы. Они должны быть добрыми, без сексуального влечения, и жить недолго. Таков
