хоть и явно старалась не показывать этого. Девочка молчала – это Хлою смутило, она почувствовала, что Джорджина пришла не просто так. – Ты что-то хотела? – подтолкнула она её.
– Я хотела задать вам вопрос, – наконец, заговорила Джо.
– Да?
– Вы… – девочка на секунду замялась, будто не была уверена в том, что может спросить о том, что её тревожило. Но она всё-таки решилась: – Вы хотите помочь моему брату, доктор? – Харрис чуть приподняла брови. Джорджина всё ещё выглядела убийственно серьёзно, так что девушка поняла – вопрос был задан не в шутку.
– Я этим и занимаюсь, – осторожно сказала она. Джо посмотрела на неё, прищурилась. – Тебе кажется, я делаю что-то не так? – извернулась Хлоя, отправив вопрос обратно.
– Я этого не говорила, – парировала Джорджина. Но серьёзности и уверенности у неё поубавилось. Она глубоко вздохнула. – Мне просто нужно знать. Хотите ли вы ему помочь на самом деле, или это… всего лишь работа.
– Нет, – Харрис покачала головой. – Я правда стараюсь помочь Лукасу. Сделать всё, чтобы ему стало лучше. В этом и правда заключается моя работа, но её нельзя выполнить, не вложив в это душу и собственное искреннее желание.
– Если подумать, довольно затратное занятие, – прокомментировала Джо. Хлоя умолкла. Девочка осеклась. – Ладно, простите, – напряжение у неё совсем ушло, она будто бы чуть сползла по креслу. – Я веду себя странно, да? Но я… мне хотелось бы знать, как далеко вы собираетесь зайти. В смысле, Лукас такой счастливый, когда вы рядом, – она тоже помолчала, позволяя Харрис понять намёк. Та не изменилась в лице, и Джорджина продолжила: – Просто понимаете… Вы могли бы перестать работать на моего отца, если у вас не просто дружба, – Хлоя моргнула, выпрямилась, и девочка замолчала.
– Ты думаешь, у нас с ним что-то есть? – уточнила Харрис. Мысли Джорджины и без того были понятны, но ей хотелось знать наверняка. Милый букетик, который собрал ей сегодня Лукас, всё ещё стоял на тумбочке у изголовья кровати, и Хлоя была рада тому, что Эосфор открылся, попытался принести кому-то радость – пусть и ей самой. Но Джо была права, со стороны это выглядело довольно странно.
Впрочем, у них в жизни сейчас всё было довольно странно.
– Ну, меня на эту мысль натолкнули, – уклончиво ответила Джорджина. – Но я хотела знать точно. Про ваши планы, – тут у неё вырвался короткий вздох, – про будущие… намерения. Вы просто уйдёте, когда Лукас поправится? Вы… – она закусила губу, – не думали о том, чтобы… уйти отсюда вместе с ним?
Харрис прекрасно понимала, куда клонит девочка. Она подумала, у них с её братом роман, и сейчас пыталась выяснить дальнейшие намерения Хлои. Может, её даже подослал Годфри, желая как-то вытянуть настоящие мысли Харрис по поводу всего происходящего. Они не были подружками, но Джорджина ей не раз помогала, и ей Хлоя могла бы сказать правду. Конечно, если бы ей было, что говорить.
Неужели, Эосфор-старший и правда решил, что его сын в неё влюбился? Может, он уже даже был не против того, чтобы «прикарманить» и Харрис, пусть и таким изощрённым способом. Женить больного сына на докторе, выслать их отсюда в его клуб, посадить на цепь – содержать их не придётся, зато отлично получится контролировать: ведь кто не пустит родных братьев и сестёр навестить Лукаса? Кто разберётся, кому из них в очередной раз выпадет честь ввести новую дозу препарата?
Если сын был Годфри когда-то хоть каплю симпатичен, он, в принципе, не мог придумать для него лучшего освобождения.
Разумеется, для этого ему нужно было верить, что тот почти превратился в овощ.
– Доктор, вы мне нравитесь, – вновь услышала Хлоя голос Джорджины. Взглянула на неё, поняв, что слишком увлеклась своими мыслям. Девочка смотрела ей в глаза, и на этих словах подалась вперёд, коснулась руки. Голос у неё чуть надломился. – В смысле, вы хороший человек. Я верю, что вы хотите лучшего. Я верю, что мой отец вам неприятен, – она волновалась, видимо, впервые открывая кому-то свои настоящие чувства – Джо отлично понимала, что дома никому нельзя довериться, и сейчас – совершала героический поступок, бросаясь в неизвестность, пытаясь поговорить с Харрис, которая на самом деле могла быть совсем не такой, какой ей казалась. – Я хочу… чтобы Лукас выбрался отсюда. Чтобы ему было хорошо. Если вы с ним… если вам не всё равно, что с ним будет, я надеюсь, вы…
– Погоди, – перебила её девушка. В голосе у девочки уже слышались слёзы, но не от переизбытка родственных чувств – она боялась. Боялась Хлою, которая могла её обмануть и предать, боялась отца, который мог узнать об этом разговоре, боялась самой себя – решиться открыться таким образом наверняка было непросто. Джорджина умолкла, сглотнула, не отрывая от девушки взгляда. – Погоди, – повторила Харрис. – Я понимаю тебя. И я тоже тебе верю, – девочка кивнула, наконец, пряча глаза.
– Я ценю это, – пробормотала она. Хлоя ободряюще улыбнулась.
– Хорошо. Так – я понимаю, что ты чувствуешь. Даже, может быть, больше, чем хотела бы. Когда я служила в горячей точке, мне тоже часто казалось, что все вокруг настроены против меня. Что я одна хочу что-то изменить. Даже очень близкие люди становились чужими, и наоборот. Это нормально для тех, кто постоянно живёт в напряжении. Я забывала о ценности минимальной помощи, когда мои товарищи уходили куда-то смеясь, и потом возвращались с оторванными руками. Я помогала разговорами, таблетками, и это казалось совершенно бесполезным на фоне общей трагедии. Но в конце концов всегда оказывалось, что то, что вот здесь, – она коснулась виска пальцем, – всегда побеждает любые раны. Поэтому я рада, что ты пришла поговорить со мной, – Харрис осторожно сжала руку девочки, – как рада и за Лукаса, поскольку у него есть такая замечательная сестра.
– Но я…
– Но ты считаешь, что тебя недостаточно. И я понимаю, – Хлоя успокаивающе кивнула, – и ты даже права. Мы должны объединить усилия, чтобы помочь твоему брату. Ты уже знаешь, что я тоже этого хочу.
– Тогда…
– Нет, – Харрис качнула головой. – Я не об этом. То, что ты пришла ко мне – это действительно героический поступок. Ты молодец. Но ты ошиблась, когда пыталась определить род наших отношений. Между нами и правда ничего нет. Мы, скорее, просто… напарники. Мы стараемся помогать, мы слушаем друг друга – но это не значит, что у нас есть романтические чувства. Мы просто друзья, Джорджина. Это максимум. Я всё-таки его врач, – она улыбнулась, заметив, что Джо уже слегка успокоилась и вновь смотрит на неё. – Я должна лечить
