не выпуская ладони Шехара.
– Я бы мог сдержаться, но она начала прилюдно оскорблять мой Дом подозрениями в убийстве отца Сатиша, – так же негромко отвечает ее жених, голос которого становится таким искренним и жаждущим понимания…
– Аша… ты была не права, – совсем тихо произносит Лила, опустив голову.
И это моя гордая красавица сестрица?
– Ты уверена в том, что сказала? – отводя от нее взгляд, уточняю бесцветным голосом.
– Уверена, сестра, – отзывается Лила.
– Этот прекрасный цветок, что расцвел в таком грязном месте, не лишен благоразумия. – Шехар подцепляет пальцами лицо сестры и умильно целует в щеку.
Оттолкни его. Заступись за честь нашего рода.
Так и не дождавшись ничего, достаю подарок из кармана, вынимаю кольцо и с резким выдохом отламываю драгоценный камень. Делаю это так быстро, что никто не замечает ничего, кроме отлетевшей в сторону подарочной коробки…
А затем Шехар вскрикивает от боли, схватившись за ногу.
– Это дулах. Маленький, как твой мозг или как твое чувство достоинства, – произношу, глядя Лиле в глаза, чтобы никто потом не мог сказать, что я оскорбляла господина Великого Дома и тем более – бросала драгоценными камнями в его ноги. – И это все, что ты получишь от нашей семьи. Клянусь честью рода Гаварр.
Сказав это, я отвожу взгляд, вставая вполоборота, чтобы сестрица понимала, что следующие слова уже точно адресованы именно ей. И продолжаю:
– Отныне все наши связи разорваны и никогда не будут налажены вновь. Никто не будет ждать тебя на пороге, никто не протянет руку помощи, когда ты будешь в этом нуждаться. Ты уничтожила все, что нас объединяло, и в моих глазах стала такой же переоцененной, как это кольцо без камня…
Бросаю подарок ей под ноги, куда-то в сторону упавшего дулаха.
– Теперь в роду Гаварр есть только одна дочь – и она покидает этот праздник.
– Аша… – слышу выдох Лилы за спиной.
– Только посмей за ней пойти, – звучит мертвенно-холодный голос Шехара.
– Господин Рахул, если захотите убить меня – приходите в мой дом, я приму ваш вызов в любое время, – уходя, произношу довольно громко. – А сейчас прошу простить меня: местная обстановка крайне угнетает мое чувство прекрасного.
Выбравшись из сада прямо к праздничному столу, подхожу к Сандару и говорю, чтобы он шел за мной.
– Что происходит? Ты не много на себя берешь? – изумляется отчим.
– Отец, в этом доме прилюдно оскорбили мою мать и вашу жену. Если мы останемся, нам и мечтать не стоит об уважении господ в будущем.
Сандар тут же поднимается на ноги и выходит из-за стола. Я прекрасно осведомлена о том, как трепетно отчим бережет свою репутацию: ведь большую часть жизни незаконнорожденную Ашу продержали в тени, разрешая только встречи с Сатишем и редкие прогулки инкогнито.
То, что произошло в Пятом Доме, из нас троих больше всего ударит именно по Сандару. Поэтому я не сомневалась в его выборе – покинуть этот праздник…
– Я знал, что эта тема когда-нибудь поднимется. Не стоило ждать, что секрет останется погребенным в архивах Палаты Внутренних Дел, – сухо произносит он и идет вместе со мной и Камой в сторону карет. – Это была Лила? – спрашивает чуть тише.
– Это был ее жених. А Лила промолчала и не заступилась за мать, – отвечаю честно.
Некоторое время идем молча. Осознание произошедшего происходит крайне медленно: несмотря на произнесенные громкие слова, мне до сих пор трудно поверить, что Лила позволила оскорбить ту, что дала ей жизнь.
– Отец, как это произошло? – задаю давно назревший вопрос.
– Не здесь, Аша, – встречает мой взгляд Сандар, и вновь мы идем вперед в полной тишине. А когда «развеселое празднество» остается позади, отчим негромко произносит: – Ваша мать была вызвана на линию фронта. И она отправилась туда с новорожденной Лилой на руках.
– Кем была моя мама? – спрашиваю прямо.
– Даже мне это неизвестно. Я полагал, что она наследница зажиточной семьи, владеющей месторождением драгоценной породы. Но когда пришло письмо с вызовом к месту сражения с Великой Пустошью… и когда Сати так безоговорочно повиновалась…
Сандар останавливается и, покачнувшись, прикрывает ладонью глаза.
– Наша семейная жизнь была уничтожена тем письмом, что бы ни происходило впоследствии в Безымянной равнине… ее разрушил владыка своим приказом прийти на войну.
– Я выясню все обстоятельства, отец. И, если потребуется, отомщу за маму, – произношу ровным голосом.
Понятия не имею, как она связана с Девдасом и какие именно обстоятельства предшествовали моему рождению. Но я найду ответы и добьюсь справедливости.
А вот сообщать отчиму о счастливом последнем годе жизни мамы… пожалуй, не буду. Ни одному мужчине не захочется узнать о чем-то подобном.
– Не думал, что когда-нибудь скажу это, – протягивает отчим, когда мы садимся в карету, – но теперь все зависит только от тебя, Аша: ты либо приведешь семью Гаварр к величию, либо полностью уничтожишь нас.
– Вы можете положиться на меня, – чуть мягче отвечаю, положив ладонь на его плечо, – я вас не брошу. Но, отец, я не могу не спросить…
– Спрашивай, раз не можешь, – звучит усталый голос Сандара.
– Почему вы решили стать частью рода Гаварр? Это… такая редкость для мужчины – принять фамилию жены и уйти в ее семью, – произношу максимально вежливо, стараясь не задеть его чувств.
– Сати сама меня об этом попросила – еще перед отъездом в запретные земли. Она захотела переписать месторождение на меня, но для этого моя фамилия должна была быть Гаварр, и никак иначе… Она как знала, что скоро уйдет, и переживала, что на горизонте могут появиться желающие прибрать ее наследство к рукам, – прямо отвечает Сандар, а я невольно сжимаю подол платья.
Мать знала, что скоро уйдет.
Она подготовилась.
Она решила вопрос с нашим имуществом, подобрала своей незаконнорожденной дочери защитника и удалилась в родовую усыпальницу, чтобы провести последний год с любимым. Она была отравлена?..
Нет, не может быть… что это за отравление, которое уносит жизнь здоровой улыбающейся женщины как по щелчку – одновременно с ее спутником жизни?..
Да и моя невосприимчивость к ядам говорит о многом! Мама явно закаляла нас с Лилой по своему примеру.
– Мне многое предстоит выяснить… – протягиваю беззвучно, откидываясь на спинку сиденья.
А когда мы доезжаем до ворот, тут же собираю на крыльце всех домашних.
– Вещи госпожи Лилы собрать и отправить в Пятый Дом с наемным посыльным. После выполнения приказа всем слугам запрещено покидать стены дома – вплоть до завтрашнего утра. У вас есть час: приступайте.
И тут же прислуга засуетилась, разбегаясь во все стороны без споров и лишних вопросов.
Молодцы. Хоть чему-то научились
