– Старая о главном.
– Ты говоришь загадками.
Вместо ответа Денис молча обнял ее, убаюкивая легким покачиванием. Вьюга за окном напомнила о себе разбойничьим посвистом, заставив примолкшее пламя взметнуться в камине причудливой змейкой. Настроение было под стать погоде.
– Я никуда не поеду. Останусь дома.
Прозвучало решительно и вновь без перехода.
– Здесь Платов, охрана, – продолжала Юлька. – Чего мне бояться?
Похищение было, значит, риски оставались. С другой стороны, в Москве опасность не уменьшалась. Возможно, она права.
– Хорошо, – с облегчением произнес Денис. Проблема – правильно или нет – разрешилась. – Останешься исполняющим обязанности.
Юлька смешно сморщила носик и поднесла два пальца к виску. В который уже раз он отметил ее поразительное сходство с Софи Марсо – известной французской актрисой.
– Ты забыл, что у меня еще один охранник есть!
Она ловко выскользнула из объятий и вцепилась в серый мохнатый комок с черной пуговкой носа. Щенок медельяна мирно спал у ножки кресла и недовольно рыкнул в ответ на бесцеремонное вторжение в сладкий собачий сон. Несколько минут продолжалась радостная борьба на ковре, сопровождавшаяся визгом и рычанием. Разобрать, кому принадлежали те или иные звуки, было невозможно. Угомонившись, оба улеглись на ковер, тяжело дыша после схватки. Розовый язык преданно прошелся по Юлькиной щеке, и раздался еще один возмущенный возглас.
– Разбаловала ты его совсем, – неодобрительно покачал головой Денис. – В кошку превратила.
– Фас! – последовала в ответ короткая команда.
Неуклюжий, похожий на медвежонка охранник с рычаньем бросился за любимой игрушкой: брошенный в сторону тапочек через секунду подвергся яростной атаке.
– Видишь? – победоносно вскинулась Юлька. – Он кого хочешь загрызет!
Полугодовалый щенок уже достиг размеров доброго теленка. Через год из него должен получиться добрый боец – в этом Денис не сомневался. Пока что эта была просто живая игрушка.
– Обувь он уже всю загрыз, – проворчал он.
– Давай спать ложиться, – неожиданно попросила Юлька. – Поздно уже.
В уголках глаз появились слезинки, и взгляд наполнился непонятной тоской. У Дениса защемило в груди. Весь день Юлька была сама не своя. Заглядывала к нему в кабинет и молча удалялась, не сказав ни слова. Или наоборот – была оживлена, весела, но… как-то безрадостно. Словно что-то ее угнетало.
У каждого в жизни бывает так, что предстоит совершить какой-то важный поступок или появляется шанс преодолеть недоступный прежде рубеж. Все просчитано, все готово к последнему шагу. И так трудно его сделать. Что за ним? Неизвестно. А в сердце – грусть. Умом понимаешь, что пути назад отрезаны и тебе все равно придется исполнить задуманное, но… Так и хочется плюнуть на все и повернуть назад.
Денис смотрел в родные, милые глаза и понимал, что завтрашний отъезд что-то изменит в его жизни. Понимал не умом – внутренним чувством, тревожно шевельнувшимся в этот момент. Может быть, поэтому он интуитивно хотел отправить Юльку в Москву, словно это могло ее как-то защитить от неизвестной опасности.
– Пойдем, моя хорошая, – ласково обнял он ее за плечи. – Я расскажу тебе на ночь сказку, красивую и грустную, как твои глаза.
Бережно смахнув слезинки, он прикоснулся к ее губам. Юлька улыбнулась и весело тряхнула головой – сказки она любила. Как и всякая женщина.
Метель за ночь утихла, и яркое зимнее солнце радостно заглянуло в окно. Утро началось с суматошных сборов и беготни: парижский экспресс отходил в полдень. С вечера уложенный саквояж вновь подвергся очередной ревизии.
– Юля, я бритву забыл! – кричал Денис, перебирая походный несессер.
Память тут же отозвалась ностальгией – злополучный день переноса начинался именно с лезвий.
– Я ее отдельно положила – в кармашек.
В общем бедламе активное участие принимал и щенок – ему все представлялось веселой игрой.
– Паспорт проверь, – советовала Юлька. – И коньяк свой не забудь, в Париже такого не найдешь.
Слышали бы ее современники Дениса. Наконец все было уложено, собрано и, присев на дорожку, они отправились на вокзал. На все его уговоры остаться дома девушка отвечала категорическим отказом. До отхода поезда оставалось еще немного времени, и Юлька, устроившись на мягком диванчике отдельного купе, молча и внимательно смотрела на Дениса.
– Ты как на войну меня провожаешь.
Шутка получилась грустной. В сердце вновь поселилась тревога.
– Твой мир красивый?
Вопрос взорвался в роскошном купе маленькой бомбой.
– Что?!
Голос внезапно охрип, и сдавило дыхание.
– Какой он – твой мир?
Милые черные глаза искрились любовью и нежностью.
– Откуда ты знаешь?!
– Нобель проговорился, – с виноватой улыбкой ответила Юлька и торопливо добавила: – Не вини его, он был в полной уверенности, что мне обо всем известно.
– И ты поверила?
Денис машинально достал папироску, но, встретив укоризненный взгляд, убрал ее обратно в портсигар. Табачный дым Юлька не переносила.
– Ты не умеешь лгать. И еще… ты другой.
Уточнений не последовало. Что знают двое – знает третий. Истина старая и неоспоримая.
– Расскажи мне.
Он замялся. О чем? И что? За десять минут можно уничтожить мир, но рассказать за это время о нем нельзя. Денис сокрушенно развел руками.
– Давно?
Вопрос прозвучал нелепо, но Юлька поняла.
– Уже год.
– И ты все время молчала?!
В ответ – лишь легкая улыбка. Денис взял ее ладонь в свою руку и потерся щекой. За целый год ни единого слова. Она просто чудо! Единственная женщина в его жизни. Той и этой.
– Провожающих просим покинуть вагоны, – раздался голос проводника. – Мадам и месье, до отправления экспресса осталось пять минут.
– Я побежала, – горячий шепот последовал за прощальным поцелуем. – Береги себя!
– Почему именно сегодня?
Смятение не помогает в правильном построении фраз. Но все было ясно и так.
– У меня дурное предчувствие.
Капельки слез на щеках и глухая тоска в любимом голосе.
– И запомни. Что бы ни случилось, я найду тебя везде! В любом мире и любом времени!
С неожиданной силой Юлька встряхнула его за отвороты пиджака и стремительно исчезла из купе.
Тревога возобновилась с возрастающей силой. Стройная фигурка на перроне взмахнула рукой и скрылась за внезапно налетевшей метелью.
