Книга Связанные нитью - Лука Каримова

Чайник закипел, булькая водой. Из тостера со щелчком выскочили прямоугольники хлеба. Осторожно, чтобы не обжечься, их подхватила худая женская рука с длинными пальцами. От узкого, несколько костлявого запястья и до локтя шла черная татуировка из вьющихся роз – настоящее произведение искусства. Тату-мастер, к которому Мирославу привел близкий друг Антон, оказался виртуозом.

Мирослава и Антон познакомились в студенческие годы. Сначала они долго переписывались в социальных сетях, обмениваясь музыкальными рок-композициями, пока не решили встретиться в одном из московских баров. С тех пор их отношения потекли волнообразно: сначала они занимались сексом, не имея никаких требований, потом общение сходило на «нет» — у каждого появлялись новые партнеры, но… они снова возвращались друг к другу и однажды поняли, что стали просто близкими друзьями. Им было хорошо попивать по вечерам виски со льдом, когда Антон забегал в гости после работы, и вести задушевные беседы о «бывших».

В свои двадцать пять у Мирославы за плечами был университет по туризму, несколько паршивых работ не по специальности и, наконец, спокойная должность в дешевом туристическом журнальчике. Смешно сказать: Славка писала статьи о различных странах, расхваливая архитектуру и невероятные достопримечательности, но сама никуда, кроме Турции и Египта в далеком детстве, не летала. Разве что проводила летние каникулы в Украине у тетки.

Когда ей стукнуло восемнадцать, родители окончательно перебрались туда, а Мирослава осталась в Москве, в одном из тихих спальных районов.

Из окна девятого этажа открывался прекрасный вид на парк. На кухонном столе стоял ноутбук, а закипевший чайник ждал, когда же из него польется кипяток, и Слава заварит чашечку фирменного кофе с ароматом шоколада и апельсина, а не «дешевки» из сетевых кофеен.

На экране ноутбука был открыт вордовский документ с новой статьей: «Жизнь одна! Путешествуйте, стремитесь к неизведанному и скорее собирайте чемодан — новые впечатления и селфи ждут вас…»

— Хоть сейчас набить это на моей будущей гробовой плите. Такими темпами я точно никуда не полечу, — пробормотала девушка и с недовольством кликнула мышкой по крестику, отправив документ начальнику.

Главному редактору журнала «Дальняя дорога» было все равно, какие розовые сопли и сумасшедшие идеи сочиняли авторы статей. Важными для него оставались две вещи: чтобы продажи не падали и журнал не закрыли. А подписчики с покупателями, которые не могут себе позволить путешествия, продолжали тратить деньги на «глянцевую библию», где писалось о невероятной, полной красок и приключений жизни, к которой они, возможно, никогда не прикоснутся. Мирослава тоже покупала такие журналы – не каждый месяц, но бывало. И сейчас это чтиво лежало стопочкой в туалете, чтобы в раздумьях, листая страницы, она смотрела на любимые красоты Исландии и Шотландии, а потом нажимала на кнопку сливного бачка. И вместе с водой и средством для очистки унитазов ее мечты спускались по сточным трубам туда, откуда им не вернуться обратно.

Время от времени девушка тяжело вздыхала, немного грустила, но продолжала мечтать: однажды она действительно побывает там, куда авиабилеты стоят баснословных денег, а проживание и питание еще дороже.

Так случилось в прошлом месяце. Скопив кое-какую сумму, взяв в долг у Антона и у близкой подруги Насти, Слава впервые вошла в офис турфирмы и оплатила поездку в Норвегию. В путешествии она набралась впечатлений и сделала множество фотографий для будущих статей.

Но долг, казалось бы, близкой подруге омрачил возвращение из отпуска. Вместо двадцати тысяч у Славы попросили проценты и добавили, что иначе ей несдобровать, и ее мордашку как следует разукрасят.

Она вернула Насте двадцать тысяч переводом на банковскую карту, вычеркнула ее из списка друзей и быстро сменила дверной замок, потому что у бывшей подруги был запасной ключ. На некоторое время Антон поселился у Славы – как оказалось, не зря. Однажды вечером, с деревянной битой на плече он встретил парочку недотеп, вздумавших заявиться к Славе от Насти за процентами. Антон разъяснил парням, кто и куда пойдет, если приблизится к его женщине, хотя это было громко сказано, потому что они давно не спали вместе. Однако сложно не испугаться брутального мужика с рыжеватой бородой, всклоченными волосами и черными во всю голубую радужку зрачками. Накачанные руки бывшего любовника покрывали татуировки, как у настоящего викинга, на лице замерла хищная улыбка, а от остекленевшего взгляда стоящей рядом Мирославе было не по себе.

Неугодные вмиг ретировались и больше не появлялись.

«Лучше быть должной кредитной карте, чем живому человеку, который однажды из подруги превратится в старуху-процентщицу. Топора на таких нет», – думала девушка.

Прикусив ноготь на большом пальце, Слава наконец-то заварила себе кофе и неторопливо съела два тоста с джемом. По вечерам ей всегда хотелось чем-нибудь похрустеть. Она могла не спать до глубокой ночи, ведь на утро ей не нужно идти на работу и коротать жизнь в офисной рутине с 9 до 18.

За окном висел молодой месяц. В некоторых квартирах горел свет, хотя стрелки на часах замерли на начале второго. Девушка захотела посмотреть какой-нибудь фильм, как вдруг в дверь позвонили.

— Кого нелегкая принесла, — ворчливо проговорила она, подтягивая любимые домашние джинсы с заплатками. Растянутые штаны свободно болтались на бедрах, зато мгновенно снимались, когда в порыве страсти от них нужно было избавиться.

В глазке Слава увидела соседку — Ариадну Николаевну Потемкину, возможно, прапраправнучку Григория Потемкина или самой Екатерины II. Было ли это родство в действительности или нет – неизвестно, но соседка держалась как истинная дворянка: высокая, крутобедрая, с объемным бюстом, всегда с макияжем и на каблуках – другой обуви Ариадна Николаевна не признавала. Она любила курить сигареты через длинный костяной мундштук, и от нее пахло ароматным вишневым табаком.

Ариадна считала, что Мирослава – барышня привлекательная, несмотря на наличие татуировок. Но то, что девушка не носит туфли и не пользуется косметикой, повергало даму в тихий ужас. В каждую их встречу, будь то чаепитие или утренний кофе с коньяком, без которого, кстати, госпожа Потемкина тоже не представляла себе жизни, Ариадна хотела подкрасить худощавую соседку то блеском для губ, то алой помадой. Но обычно это ограничивалось нежным взмахом кисточки с румянами.

Сегодня же, в столь поздний час, Ариадна себе не изменила, будучи в домашних туфельках с красными пуховыми помпонами и бирюзовом шелковом халатике с китайскими мотивами. Длинные черные ресницы затрепетали, пухлые губы сжались: видимо, Ариадна теряла терпение, стоя дольше положенного.

— И вам доброй ночи, — поприветствовала Мирослава, наконец-то явив свой скромный лик соседке.

— Слава, киска, что же так долго? Даме не пристало торчать под дверью, здесь гуляют сквозняки, — она без разрешения вошла в квартиру, за ней последовали два ее кота.