Ввязываться в очередную авантюру не хотелось. Но прослыть предателем и стукачом хотелось еще меньше. Вздохнув, я поплелась за остальными, не забыв прихватить пуховик: Майя сказала, что на Кромке тоже зима.
В подвале царила темнота. Не горели даже дежурные лампочки. Артем дотянулся до выключателя и вздохнул:
— Не надо, — щелкнула зажигалка и огонек выхватил из мрака Дашино лицо. Тени делали его незнакомым и немного жутким. — Где-то здесь свечи были…
Она открыла пожарный шкаф и пошарила за свернутым рукавом, добыв перевязанную веревкой связку толстых свечек. Огонек переместился на одну из них и немного успокоился. Тени по крайней мере, двигались медленнее.
Стараясь не шуметь, мы вошли в класс.
— Что дальше? — Артем уселся на ближайшую парту и скрестил руки на груди.
— Не испугаешься? — вместо ответа спросила Даша и как заправский паук стала оплетать вход нитками. В узлах она закрепляла подаваемые Майей травы. Мы тоже получили по букетику сухоцветов.
— Наузы не трогайте! — на миг прервав работу, предупредила Даша. Я только тогда заметила, что перетягивающая травы веревочка покрыта мелкими узелками. Кирь, держи свечу повыше.
18.4
Что-то я раньше за ней мрачных шуток не замечала. Наверное, нервничает.
Остальные тоже промолчали. Только что хорохорились, и вот, жмутся друг к другу, глядя на заплетенную красными нитками дверь. В самом низу оставался проход — тесный, узкий, и оттуда тянуло затхлым сквозняком.
— Кто первый? — спросила Майю Даша.
— Давай я.
Рука у нашей заводилы дрожала. Но Майя старалась не подавать виду. Легла на пол и ужом проскользнула в дыру. Та мгновенно ее проглотила, мне показалось, даже чавкнула.
— Следующий? — голос Даши совсем лишился эмоций, стал каким-то пустым.
— Иду, — отозвался Артем. Отступать теперь, когда в темноту ушел один из нас, было стыдно.
Тоня? Кирилл?
— Я…
— Я…
Мы вызвались одновременно. Я даже пошла к переходу, но Кирилл отстранил:
— Правило «дамы вперед» здесь не действует.
И нырнул в темноту.
Я оглянулась на Дашу. Вползать на животе в дурно пахнущую дыру не хотелось. А остаться — нельзя. Невозможно. Я же с ума сойду от беспокойства, по напридумывают ерунды и буду страдать! К тому же остальным может понадобиться моя удача. Хотя, почему «может»? Обязательно понадобиться!
И, подстегивая себя такими рассуждениями, я сунула руки и голову в отверстие нитяной паутины.
Сверху задрожал огонек свечи.
— Тоня, — послышалось тихое. Они не звали, просто констатировали факт.
Две пары рук подхватили и поставили на ноги. Я оглянулась: ни следа перехода! Позади — сплошная темнота. И в ней…
— Дашка, — Кирилл успел первым, подал руку, помог встать.
— Все в сборе? Пойдемте, времени мало. Мы должны успеть выбрать до того, как свеча наполовину догорит.
Спрашивать, почему такой срок, не решилась. А Даша вытащила из кармана красный клубочек. Кирилл присвистнул, а Артем спросил прямо:
— Откуда он у тебя?
— Места знать надо. Готовы?
Задерживаться не хотел никто. И, взявшись за руки, мы пошли по раскатывающейся нитке.
Слабый огонек едва разгонял темноту. Маленькое светлое пятно. Все остальное тонуло в живом, дышащем мраке и что-то подсказывало, что фонарь бы не справился, и оттого становилось страшнее.
— Пришли, — прошелестел голос. Пространство исказило его так, что я с трудом узнала Дашу. Она указывала куда-то вправо.
Непроницаемая темнота поредела, как будто ткань прохудилась, превратившись в марлю. И дышать там было легче.
— Скорее, — Даша и Майя поглядывали на свечу с тревогой, и мы почти бежали, чтобы вырвать у судьбы хоть несколько мгновений. И только когда все вывалились на хрустящий снег, Майся пояснила: — Свеча — это маяк. Если она догорит, пока мы будет там…
Меня передернуло от понимания катастрофы, и только потом стало понятно, что холод — не от этого, а оттого, что пуховик распахнут, и сижу я в глубоком сугробе.
Выбиралась, ломая наст. А ребята уже оглядывались, пытаясь, определить местность.
Между голых деревьев и разлапистых елей сновала лыжня. Среди нас не было следопытов, в какую сторону идти никто не понимал. Я долго вспоминала, что там говорят о подобном всякие романы, но в памяти всплывали совершенно бесполезные отрывки. Вздохнула, отошла в сторонку, предоставив решать парням, и тут с удивлением обнаружила, что все взгляды устремлены прямо на меня.
— Так куда нам, Тоня?
Вот те раз! Нашли Сусанина!
— Не тупи. Просто ткни пальцем! Может, удача сработает!
Я и ткнула. Не думая и стараясь не представлять, что со мной сделают, если лыжня не выведет нас к людям. Или выведет, да не к тем.
— Не бойся. В любом случае на лыжах только люди ходят. Значит, рано или поздно, выйдет куда надо, — успокаивал Артем.
Я спрятала ладони в рукава и поняла капюшон: лучше бы поскорее. Не май месяц на дворе, декабрь к середине подвалил. Новый год встретить хочется дома, а не в больнице. И, тем более, не замерзшим телом где-нибудь под елочкой.
— А заметили, что здесь нет звериных следов? — спросил вдруг Кирилл. — Даже зайцев нет!
— А почему они должны быть? — поинтересовалась Майя.
— Ну, я просто только их следы знаю, — смутился Кирилл. — И, вообще, говорят, на Кромке зверья много. А здесь — никого…
— И слава богу! — вырвалось у меня. — Стаи волков или мишки шатуна нам только не хватало!
— Не каркай! — оборвала Майя. — Забыла, где находишься?
Я прикусила язык. Но было поздно — над лесом, в звенящем от мороза воздухе, поплыл протяжный, тоскливый вой.
— Волки?
Страх заставил застыть на месте. Да и смысл бежать? Стая все равно быстрее.
— Наверное, — хрипло ответил Кирилл. — Надеюсь, что звери далеко.
— Тогда нечего стоять, может, сумеем дойти до людей до того, как они нас учуют, — я собрала себя в кучу и зашагала вперед, не слушая ворчаний оставшихся сзади. Судя по хрусту снега, остальные пошли следом.
Лыжня вела вперед, обогнула группу елок и умчалась, оставив нам окровавленное тело, растянутое между тремя большими капканами.
