— Отель «Сал-Сагев», — распорядилась Берта и обратилась комне: — Ты плохо выглядишь. Прими ванну, побрейся и приходи ко мне в номер. Мыподготовим Клейншмидта.
— Что его гложет? — спросил я.
— Он думает, ты увез свидетеля. И еще ему не нравится, какмы все уехали из города прошедшей ночью, ничего ему не сообщив. Еще он думает,что ему следовало бы допросить Корлу Бурк… Ты должен с ним все уладить. Этобудет не так просто.
— Я знаю.
Мы пришли в отель. Я сказал Берте, что у меня на рубашкеослабла пуговица, и попросил у нее иголку с ниткой. Вдруг она сталапо-матерински заботливой, сказала, что готова пришить пуговицу, но я повторилсвою просьбу.
И как только закрылась дверь ее номера, рванулся к лифту.Вниз, вниз! Иголку я воткнул в лацкан пиджака.
До места, где жила Хелен Фрамли, было недалеко. Я постоял уподножья лестницы, чтобы удостовериться, что поблизости никого нет, резковоткнул иголку в палец, выдавил кровь. На цыпочках поднялся вверх и на цыпочкахсошел вниз.
Когда я вернулся к Берте Кул, она разговаривала по телефону.«Вы в этом уверены?.. Да, ну и дела… Вы наводили справки в аэропорту?..Совершенно верно. Мы вылетим дневным рейсом. Я встречусь с вами в Лос-Анджелесесегодня вечером… Прекрасно. Передайте им мои поздравления. До свидания».
Она повесила трубку. Пробормотала:
— Очень странно.
— Ты хочешь сказать, что Эндикотт так и не объявился.
Она впилась в меня яростным взглядом своих глазок.
— Дональд, у тебя обыкновение изрекать ужасные вещи. Откудатебе известно, что он не прибыл на место?
— Я не знаю. Что-то домыслил, может быть, по твоемуразговору.
— Вздор! Ты знал заранее, что он и не собирается прибыватьна место. Куда он отправился?
— Не знаю.
— Он не улетел из Рино тем рейсом на Сан-Франциско. Онпросто растворился в воздухе.
Про себя улыбнувшись, я спросил:
— Когда мы начнем развлекать лейтенанта Клейншмидта?
— Он как раз поднимается ко мне.
И тут же в дверь постучали костяшками пальцев, я открыл,вошел Клейншмидт.
— Вы? — изумился он.
— Верно, я.
— Ну и подлым же ты оказался человеком, Лэм.
— А что такое, лейтенант?
— После всего, что я для тебя сделал, — сбежать и посадитьменя в лужу.
— Но, но, но… Я работал на тебя.
— Благодарю! — произнес я саркастическим тоном.
— Как я понимаю, все, что тебя интересует, — это убийствоДженникса.
— Да, да, это все. Просто небольшое дельце. Но у шефастранные комплексы. Он вроде как подгоняет меня, время от времени критикует,несколько раз намекал, что твой отъезд был неожиданным, и я лучше охранял быинтересы налогоплательщиков, если бы отправил тебя за решетку… Где эта Фрамли?
— Не имею ни малейшего понятия.
— Ты уехал вместе с ней.
— Угу.
— Где же ты ее оставил?
— В Рино.
— А потом?
Я пожал плечами. Нахмурился.
— Давай не будем говорить о моих делах… Другой пареньперешел мне дорогу, и все.
Берта Кул уставилась на меня. Клейншмидт — тоже.
— Кто же это?
— Мужчина. Хейзен.
— Тот, кто опознал труп?
— Он.
— Вот уж кто не показался мне дамским угодником.
— Я совершил ту же ошибку, лейтенант.
— Мне придется провести собственное небольшое расследование,Лэм.
— Валяйте! Я даже сообщу вам имя человека, который владеетзаправочной станцией. Там мы у него снимали домик… Он сообщил мне сегодняутром, что слышал, как моя жена уехала ночью с другим мужчиной.
Клейншмидт не мог меня не пожалеть.
— Мне кажется, ты не очень хорошо выглядишь. Тебе нуженхороший отдых. У нас в Лас-Вегасе самый лучший климат на Западе… Мистер Лэм! Мыбудем весьма огорчены, если вы снова неожиданно покинете нас, и я приму меры,чтобы этого не случилось!
— Ну, не надо так торопиться со мной, лейтенант.
Есть кое-что для вас более оперативное.
— Что? — насторожился страж порядка.
— Помните Пола Эндикотта? Он — правая рука Уайтвелла…
— Конечно, помню.
— Не знаю, слышал ли ты, как Уайтвелл говорил, чтособирается сделать своего сына партнером, когда тот женится. Но у налоговыхинспекторов возникают странные мысли на этот счет, и, когда будет организованоновое партнерство, они захотят провести ревизию.
Даже если Уайтвелл будет против него.
В глазах Клейншмидта вспыхнул интерес.
— Готов поспорить, что ревизия отчетности Уайтвелла откроетнастоящую причину, почему Эндикотт не хотел, чтобы свадьба состоялась, почемуон заставил Хелен Фрамли написать письмо Корле Бурк, то самое письмо, котороеразрушило самую возможность свадьбы.
— Что было в том письме?
— Я точно не знаю, но кажется, отец Корлы Бурк оставилсемью, когда ей было около пятнадцати. Я бы не хотел, чтобы на меня ссылались,но я думаю, в письме говорилось, что ее отец арестован и отбывает срок втюрьме. Естественно, при таких обстоятельствах Корла Бурк не собираетсявыходить замуж. Она решила, что это будет нечестно по отношению к Филиппу.
— Это ты так фантазируешь, — заметил Клейншмидт, — но… но…послушаем следующую главу.
— Корла принялась размышлять над ситуацией. Она уже была награни нервного срыва от переутомления, но нашла в себе силы начать своерасследование. Естественно, в этом деле она никому не могла довериться и былавынуждена изобрести предлог, чтобы уехать и отложить свадьбу, пока все сама невыяснит.
— Вряд ли это заняло у нее много времени.
— Не заняло, — согласился я, — если бы шок не свалил ее скатушек. Ее нашли вечером блуждающей по Рино без малейшего представления о том,кто она такая и как случилось, что она оказалась там, где оказалась.
Глаза Клейншмидта сузились. От недоверия?..
— Запомни, Лэм, я с тобой однажды поступил честно и при этомобжег себе пальцы. Твоя басня полна нелепостей. На сей раз тебе придетсяпредложить что-то, что сгодится для шефа.
