– Для меня отслеживают все упоминания о фейри по всему миру.
– Отличная идея, – сказал Дойл. – Я бы предложил королеве организовать то же самое, но... – Он повернулся ко мне. – Я больше не служу королеве.
Я еще подумала, не следует ли мне за это извиниться. Но в следующий миг его глаза сделали все извинения ненужными. Он меня любит. Любовь светилась в его лице, в его глазах. Дойл меня любит, а извиняться за любовь нельзя.
Глава двадцать седьмая
Мы шли по мерзлой траве, и мое дыхание клубилось туманом в ночном воздухе. Мирабелла нашла для меня плащ из кремового меха – с капюшоном, весь кремово-бело-золотой, прямо из волшебной сказки, – поверх черного кожаного платья. Мужчины выбрали подходящие плащи и пальто из гардероба Шолто. Я шла под руку с царем Шолто и капитаном Дойлом – так к ним будут обращаться солдаты и полиция. Мистраль шел следом, с завернутым в мягкую ткань копьем, чтобы скрыть его от любопытных глаз. Вокруг наверняка будут шпионы. Это холмы фейри – здесь всегда есть наблюдатели. Не обязательно это шпионы, просто фейри – любопытный народ. Стоит случиться чему-то необычному, и они сбегутся или слетятся, спрячутся в траве или листве, и станут смотреть.
Зрелище, представшее перед нашими глазами, было достаточно необычным, чтобы привлечь внимание. Если бы здесь жили люди, солдатам уже пришлось бы сдерживать толпу зевак, но наш народ умеет наблюдать, оставаясь незамеченным. Не зря нас называют Скрытным народцем.
Во главе небольшой группы людей стоял майор Уолтерс, но рядом с ним находился еще один человек, излучавший ауру власти. По сторонам от этой группы выстроились полицейские и солдаты. Солдат было заметно больше.
Шолто наклонился ко мне и прошептал:
– Мы столько солдат не видели со дня прибытия в Америку.
Дойл расслышал и ответил таким же шепотом:
– Майор готовился к неприятностям.
– Как и должен хороший руководитель, – сказала я.
– Как и мы, – согласился он.
Я ощутила выброс магии с его стороны.
Мистраль негромко сказал у нас из-за спины:
– Здесь так много любопытных глаз, что любого злодея тут же заметят.
Дойл кивнул.
– Не совсем понимаю, о чем вы, – сказал Шолто.
– А ты не замечаешь наших невидимых зрителей? – спросил Дойл.
– Очевидно, нет, – сказал Шолто.
– Я тоже, хотя знаю, что они должны быть, – негромко сказала я.
– Пара сотен лет практики – и будете замечать, – послышался голос.
Из скопления солдат и полицейских вышел Рис с широкой улыбкой на лице. Кто-то одолжил ему комплект формы, так что он был весь в камуфляже – только белые кудри до пояса выпадали из образа военного. Глазную повязку ему тоже одолжили, обычную, черную.
Я сняла руки с локтей моих сопровождающих и протянула обе руки к Рису. Он сграбастал меня в охапку и поцеловал в лоб, потом немного отстранился, вглядываясь в лицо.
– Хорошо выглядишь, – сказал он.
Я глянула на него с притворной укоризной:
– А ты думал, что я буду выглядеть плохо?
Он опять расплылся в улыбке.
– Нет, но... – Он качнул головой. – Позже поговорим.
– А где Гален? – спросил Дойл.
– Убалтывает их колдунью. Я ее разволновал.
Я нахмурилась, не отводя пока рук от его теплого, настоящего мускулистого тела. Как мне хотелось скорее убраться из страны фейри в безопасный ЛосАнджелес со всеми своими мужчинами!
– Что это ты натворил, что она разволновалась?
– Правдиво ответил на слишком много вопросов. Людей – даже колдунов, или ведьм, как в данном случае, хотя в армии всех называют колдунами, – выводит из равновесия факт, что я лишился глаза за сотни лет до их рождения.
– А, – сказала я и обняла его снова.
Майор Уолтерс пошел к нам вместе с тем человеком в камуфляже, очевидно главным у солдат. Мой нетренированный глаз не видел каких-то знаков отличия на его форме, но другие солдаты обращались к нему так, что никаких ленточек и не требовалось. Просто он был главный.
– Принцесса Мередит, это капитан Пейдж. Капитан, позвольте вам представить ее высочество принцессу Мередит Ник-Эссус, дочь принца Эссуса, наследницу трона Неблагого двора, а судя по долетевшей до меня информации, возможно, и Благого. – Уолтерс посмотрел на меня, подняв бровь: – Вы много успели, ваше высочество.
Я не знала, в самом деле он прослышал о предложении Благих или закидывал удочку наудачу. Полицейские часто ставят ловушки – иногда по необходимости, а иногда просто по привычке.
Капитан протянул мне руку для пожатия. Пожатие у него оказалось хорошее, особенно для такого большого мужчины с большими руками, пожимающего такую маленькую руку, как у меня. Крупные мужчины нередко вообще не способны этому научиться. Теперь он стоял так близко, что я прочитала его имя над карманом куртки и увидела знаки различия на груди и на воротнике – две параллельные полоски.
– Иллинойская национальная гвардия имеет честь сопровождать вас в безопасное место, принцесса Мередит.
– Для меня честь, что мне на помощь приходят такие храбрые мужчины и женщины.
Пейдж внимательно в меня вгляделся, словно подозревал иронию, и наконец нахмурился:
– Вы еще не знаете моих людей и не можете судить об их храбрости.
– Они пришли в холмы фейри, зная, что им, возможно, придется выступить против воинов Благого двора. Перед такой угрозой нередко пасовали армии, капитан Пейдж.
– Не наша армия, – сказал он.
Я улыбнулась, вложив в улыбку некоторый нажим.
– Именно это я и говорю.
Он улыбнулся, но как будто занервничал.
Рис наклонился ко мне и прошептал:
– Давай потише.
– Что?
– Гламор притуши, – сказал он одними губами.
– Я не...
– Слушай меня, – сказал он.
Я сделала глубокий вдох и сосредоточилась, очень постаравшись приглушить исходивший от меня – как утверждал Рис – гламор. Раньше у меня никогда не было столько гламора, чтобы об этом беспокоиться.
Капитан Пейдж потряс головой, морща лоб.
– С вами все в порядке? – спросил его Уолтерс. Тот кивнул.
– Наверное, мне нужно было применить больше... предосторожностей.
Рис сказал:
– Вообще-то они уже намазались настойкой четырехлистного клевера.
– Это ты им дал? – спросила я.
– Не-а, все их собственное. Наверное, они держат в уме, что фейри могут вести себя нехорошо.
