– Не знаю. Я просто передаю слова Кэйр.
– Она не лгала? – спросил Дойл.
Это мне в голову не приходило.
– Мне казалось, она была слишком испугана, чтобы лгать, но... – Я посмотрела на него расширившимися глазами. – Меня одурачили? Нас обвели вокруг пальца? Нет, Богиня не предупредила меня об опасности для Риса и Галена. Когда Галена едва не убили, я получила предупреждение.
– Думаю, пока они в относительной безопасности, – сказал Дойл.
– Но, Дойл, разве ты не видишь? Слишком много разных групп заговорщиков, слишком много разных сил. Кто-то хочет твоей смерти, а кто-то другой – в Неблагом дворе – хочет смерти Галена. Они уверены, что он и есть тот Зеленый человек, который посадит меня на трон. Я-то думаю, что Зеленый человек из пророчества – это просто Бог, Консорт.
– Согласен, – сказал Дойл.
– Таранис мог сам верить в эти измышления насчет Риса и прочих «насильников». Он достаточно безумен, чтобы им могли манипулировать собственные придворные. Может быть, убрать этих троих с пути хотел кто-то другой, и добивался своего руками короля? – предположил Шолто.
– Мы в центре паутины интриг. По некоторым нитям мы можем свободно перемещаться, но другие – липкие, а третьи – разбудят паука, – сказал Дойл.
– Который придет и нас съест, – буркнула я. – Мы сегодня же уезжаем из страны фейри, возвращаемся в Лос-Анджелес и стараемся обустроить свою жизнь. Здесь нам никто не гарантирует безопасность.
Трое моих стражей переглянулись. Шолто сказал:
– Я уверен, что в холме слуа мне ничего не угрожает, но за его пределами... – Он пожал плечами. На поясе у него висел белый меч; щит из резной кости стоял у его большого кресла. Шолто поднял щит и повесил на руку: щит закрыл его от шеи до середины бедра.
– Почему эти предметы не исчезают и не появляются снова, как чаша или костяное копье и кинжал Шолто? – спросила я.
– То, что получено из рук самих богов, что дано в видении или во сне, является нам как по волшебству. Но предметы, подаренные хранителями земли, воды, воздуха или огня, – больше похожи на обычное оружие. Их можно утратить, а если ты не носишь их с собой, они к тебе сами не придут, – объяснил Дойл.
– Спасибо за разъяснения, – сказала я.
Зазвонил телефон, Шолто взял трубку, что-то сказал неразборчивое и протянул трубку мне.
– Это тебя – майор Уолтерс.
Я взяла трубку:
– Здравствуйте, майор.
– Мы у вашего холма, осада снята. Войска вашего дяди снимают лагерь и собираются домой.
– Спасибо, майор.
– Это моя служба, – сказал он. – Вам осталось только выйти наружу, и мы отправимся.
– Выйдем сию минуту. Ах да, майор, мне нужно разыскать еще двоих, которым нужно вернуться в Западные Земли... в Лос-Анджелес, я имею в виду.
– Это не Гален Зеленоволосый и Рис Паладин?
Я успела забыть, какие имена написаны у них в водительских правах.
– Да, они. Они с вами?
– Да.
– Потрясающе. Даже в волшебной стране никто не умеет так предвосхищать мои желания.
– Они нас сами нашли. Мистер Паладин сказал, что увидев наш отряд, он решил к нам присоединиться и узнать, в какую передрягу попали вы с капитаном Дойлом.
– Скажите ему, что передряга только что убралась обратно в Благой двор.
– Передам. А теперь мы вас ждем. Сколько мест вам понадобится в машине?
– Со мной еще трое.
– Найдем.
– Еще раз спасибо, майор, увидимся через пару минут.
Я положила трубку и повернулась к стражам.
– Рис и Гален уже с ними.
– Рис понимал, конечно, что Национальная гвардия может явиться в страну фейри только за одной персоной, – сказал Дойл.
– Очень лестно, но лучше бы в покушениях на меня иногда случались перерывы.
Дойл с улыбкой шагнул ко мне:
– Я ради тебя отдам жизнь.
Я покачала головой и осталась серьезной. Взяла его за руку.
– Глупый ты, глупый. Я хочу, чтобы ты был жив и рядом со мной, а не умер героем. Помни об этом, когда придется выбирать, хорошо?
Улыбка ушла. Он вглядывался в мои глаза, словно хотел прочитать самые глубокие, мной самой неосознанные мысли. Когда-то под таким взглядом мне стало бы неловко или даже страшно, но не теперь. Теперь я ничего не хотела держать в тайне от Дойла. Пусть все мои тайны берет, даже те, которые я от себя таю.
– Я очень постараюсь тебя не разочаровать, Мерри.
Ничего конкретнее ждать не стоило. Он никогда не пообещает не жертвовать жизнью ради меня, потому что, конечно, именно это он и сделает, если придется. В каком-то смысле, этот выбор за него сделаю я. Я уже решила пожертвовать волшебной страной, пожертвовать любым троном – только бы мы уцелели. Я хочу, чтобы отцы моих детей дожили до их рождения.
Он тронул меня за лицо.
– Ты загрустила. Я не хочу, чтобы ты грустила.
Я прижалась щекой к его ладони, наслаждаясь его теплом и реальностью.
– Меня очень тревожит, что наши враги так хотят убить прежде всего тебя, мой Мрак.
– Не так легко его убить, – сказал Мистраль.
– Это точно, – сказал Дойл.
Я потрепала его по руке и шагнула в сторону, глядя на всех троих.
– Лучше бы вас всех было трудно убить, потому что наш отъезд не избавит нас от всех врагов. Но какую-то передышку мы получим, а обвинение Тараниса в изнасиловании даст нам симпатии прессы и сократит число покушений – разве что кому-то захочется увидеть в новостях свои фотографии с места событий.
– Хочешь сказать, что папарацци станут нашим щитом? – недоверчиво спросил Дойл.
– Благие гордятся своей репутацией хороших парней. Им не нужны наглядные свидетельства обратного.
Дойл задумался.
– Зло оборачивается добром.
– Кто такие папарацци? – спросил Мистраль.
Мы все повернулись к нему, включая Шолто. На лице у Шолто – клянусь – появилась дьявольская ухмылка.
– Если нам придется снова бросать кусок этому отродью, то ты, Мистраль, можешь позировать им вместе с Мерри, – сказал он.
– О чем это ты? – не понимал Мистраль.
Шолто сказал:
– Я те фотографии видел, Мрак. Ты, Рис и Мередит занимались непотребством голые в бассейне.
– Мы не занимались сексом, – сказала я.
– Ну, по фотографиям в некоторых европейских газетах можно было в этом усомниться.
– А когда это ты был в Европе? – спросила я.
