— Что еще?
— Зачем вы манипулировали с телом Рэдичи?
— Я не манипулировал с его телом, я не притрагивался к нему.
— Тогда как ваши отпечатки пальцев оказались на его воротничке?
Биран смотрел в упор на Дьюкейна. Он в задумчивости кусал себя за пальцы. Потом он прошелся по комнате.
— Вы не возражаете, если я все-таки выпью немного виски, в конце концов? Можно сесть?
— Пожалуйста. Итак?
Биран сел, налил себе виски, чтобы потянуть время. Он смотрел в стакан, осторожно потягивая напиток. Он сказал:
— Наверно, было глупо вводить вас в заблуждение, но я просто хотел быть в стороне от всего этого. Вы понимаете, может быть, я и должен был сказать полиции, что трогал тело, но это казалось тогда неважным и звучало бы абсурдно. Это было спонтанно. Он упал всем телом на стол, я откинул его обратно. Думаю, я хотел убедиться, жив он или нет, и в то же самое мгновение я вынул из его руки револьвер. А затем я положил его обратно. Что заставило вас проверять его воротничок на наличие моих отпечатков пальцев?
— Вы положили его не туда, где он был после выстрела, — сказал Дьюкейн, — вы, очевидно, не знали, что Рэдичи был левшой. Вы положили револьвер не с той стороны.
Бирон слабо улыбнулся. Виски пошло ему на пользу.
— Вы не нашли своим талантам должного применения. Вам надо было работать в Скотленд-Ярде.
— Зачем вы заперли дверь?
— Вы хорошо информированы. Это тоже было спонтанно. В первый момент я намеревался позвонить Октавиену и запер дверь в ожидании его прихода. Потом я решил не звонить ему.
— Я вам скажу через минуту, что я думаю о ваших пояснениях, — сказал Дьюкейн. — Теперь скажите, почему вы делали вид, что не знаете Рэдичи?
— Просто утаил, — сказал Биран, попивая виски, — всякий имеет право защищаться от наглого любопытства. Я не знаю, почему парень покончил с собой, может быть, это было как-то связано с девушками или еще почему-то. Я просто не хотел, чтобы меня о нем спрашивали и потом вызывали как свидетеля. Вы бы сделали так же на моем месте.
— Нет, я бы так и не сделал и не мог бы оказаться на вашем месте, — сказал Дьюкейн взволнованно и опять наклонился вперед.
Биран упорно смотрел на него, почти сурово, а потом перенес свое внимание на стакан виски, в котором раскачивал и раскачивал напиток. Он молчал.
Хлопнувшая дверь и мотив «Добрый герцог Муррейский» известили о том, что Файви, будучи отпущенным на вечер, вернулся домой. Дьюкейн нахмурился, опять откинулся назад и сказал себе: «О, Господи, он ловко увертывается».
— А что насчет Елены Троянской? — спросил Дьюкейн.
Биран хитро улыбнулся, поднятая бровь придала его лицу доверчивый вид:
— Юная Джуди, да. Вы ведь сами беседовали с Джуди. Она участвует в наших судьбах.
— Не в моей судьбе! — воскликнул Дьюкейн. Он понял, что начинает сердиться. Разговор пошел не так, как он предполагал. Биран явно взял себя в руки, и теперь он сам был предметом насмешек и вынужден был защищаться. Он налил себе виски. Они смотрели друг другу в глаза.
— Ну, ну, Биран, — сказал Дьюкейн. Это звучало почти просительно.
— Что вы хотите сказать этим «ну, ну»? Я не отрицаю, что знаю Джуди Мак-Грат и что Рэдичи тоже знал ее. Она любвеобильная дама с широким кругом знакомств.
— Вы познакомились с ней через Рэдичи?
Биран забеспокоился.
— Нет, меня познакомил с ней ее муж. Мак-Грат знает, как подороже продать то, что имеет. И Рэдичи с ней познакомился таким же путем.
— Мак-Грат шантажировал и вас?
— Что значит — и вас? Он вас шантажировал?
— Нет, меня нет! Он шантажировал Рэдичи.
— Да? О да, припоминаю. Интересно. Возможно, это объясняет причину самоубийства.
— Вы не ответили на мой вопрос.
— Не думаю, что считаю вас вправе допрашивать меня, мой дорогой Дьюкейн.
— Тогда зачем вы явились сюда?
— Потому что вы, скажем так, стали действовать мне на нервы. Если хотите знать, я пришел сюда, чтобы задать вам несколько вопросов.
— О чем?
— О том, насколько хорошо вы знаете Джуди Мак-Грат.
— Ах, вот что! — сказал Дьюкейн. Он встал, резко отодвинув кресло и почти опрокинув лампу. Быстро заходил по комнате. Он посмотрел вниз на Бирана и понял, что они поменялись ролями. Биран развалился в кресле, а Дьюкейн стоял перед ним. Несомненно, Биран — умный человек. Он так и уйдет, не открыв мне чего-то важного, думал Дьюкейн. Он почему-то все больше обретал уверенность в том, что у него есть что скрывать.
— Ну? — протянул Биран. Он выглядел совершенно спокойным сейчас, он сидел, вытянув ноги, в руке стакан, его длинная, узкая голова покоилась на подушке.
Дьюкейн подумал, он пришел, чтобы выведать, много ли мне удалось узнать, и я, действительно, дал ему понять, что ничего не знаю! Черт, черт, черт. И тут Дьюкейн вдруг почувствовал совершенно определенно, что Биран виноват в чем-то, возможно, в чем-то серьезном. Он подумал, надо его каким-то образом напугать.
Дьюкейн сказал, напряженно думая:
— Вы прекрасно осведомлены, что я едва знаком с миссис Мак-Грат.
— Вы целовались с ней, — сказал Биран. — Что ж, темные лошадки вроде вас часто опережают всех. — Он усмехнулся и налил себе еще немного виски.
— Она сама поцеловала меня, — сказал Дьюкейн. — Она с профессиональной ловкостью воспользовалась моментом неожиданности. Вы прекрасно знаете, что миссис Мак-Грат в этом смысле мне неинтересна.
— Почему я должен вам верить?
— Я не лгу.
— Правда? — осведомился Биран. — Тогда почему же вы мне все-таки солгали сейчас?
— О чем вы?
— Вы сказали, что Мак-Грат не шантажировал вас.
Дьюкейн взглянул вниз на красивое, дерзкое лицо Бирана.
Затем он отвернулся и рассмеялся. Он начал шагать по комнате.
— Верно, Мак-Грат пытался шантажировать меня, и, руководствуясь моими личными мотивами, я сделал вид, что уступил. Как вы узнали?
— Он рассказал мне. Этот парень подкупающе искренен. Он пытался и меня шантажировать. Они с Джуди работают командой, как вы, возможно, уже поняли. Она заманивает богатых людей с причудливыми, скажем так, вкусами. А Мак-Грат уже тут со своей маленькой камерой. У него настоящий талант фотографа.
— Понимаю. Он пытался, вы говорите, шантажировать и вас. Но это не получилось?
— Я сказал ему, что, если он вздумает и со мной играть в эту игру, я убью его, он мне поверил.
Дьюкейн обернулся, дойдя до стены, и посмотрел на длинную расслабленную фигуру в кресле. У него на все есть ответ, подумал он. Мне бы ни один человек не поверил, что я могу убить его!
