Балкон едва заметно покачивался. Болезненно-сладкий ароматгорящих священных деревьев напоминал Оксам о сельских запахах Вастхолда. Вокругогня собирались люди, звуки многоголосой молитвы смешивались с шипением сыройдревесины, потрескиванием пламени и шелестом ветра в волокнах, из которых быласплетена корзина балкона.
А потом послышался зов. Мелодичный звон призыва на заседаниевоенного совета проник сквозь все звуки, доносившиеся снизу, словно голоссирены маяка сквозь туман и шум волн. Настойчивый и неизбежный, он прервалтоскливые размышления Нары. Ее пальцы сами сложились в комбинацию,предназначенную для вызова личного вертолета.
Но тут она увидела подсвеченный отблесками костров силуэтприближавшегося к балкону императорского аэрокара. Изящный и безмолвный, онподплыл к балкону сбоку и замер. Он раскрылся, как цветок, и протянул к балконукрыло — мостик через пространство. Это крыло было так похоже на руку,протянутую в приглашении к танцу.
Ритуальное приглашение, от которого Нара не могла отказаться.
— С фронта пришли странные новости, — началзаседание Воскрешенный Император.
Советники ждали. Голос его величества звучал очень тихо, и внем проявлялось больше эмоций, чем Нара Оксам когда-либо ощущала от мертвогочеловека. До нее доносилась вибрация эмпатического резонанса, смесь смущения,гнева и… и чувства, что его обманули.
Губы Императора шевельнулись, словно он готовился произнестикакое-то слово, но затем передумал и в отвращении дал знак мертвойженщине-адмиралу.
— Мы получили послание с борта «Рыси», отпредставителей его величества, — сообщила адмирал, обозначив стольпочтительным определением сотрудников Политического Аппарата.
Она умолкла. Голову поднял другой мертвый воин. Казалось,они договорились поделить между собой тяжесть этого объявления.
— Капитан Лаурент Зай, возвышенный, отказался от«клинка ошибки», — сказал генерал.
Нара не выдержала и ахнула. Рот она прикрыла ладонью сопозданием. Лаурент был жив. Он отверг древний ритуал. Он прислушался к еепосланию, к ее единственному слову.
В палате заседаний все заерзали, зароптали. Нара всемисилами постаралась сдержать охватившие ее чувства. Большинству советников и вголову не пришло подумать о Зае. На фоне таких событий, как смерть Императрицыи предстоящая война с риксами, судьба одного человека мало что значила. Междутем истинный смысл этой новости скоро должен был стать очевиден.
— А из него получился бы славный мученик, — сказалРатц имПар Хендерс и печально покачал головой.
Несмотря на то, что Нара испытала несказанное облегчение,она осознала истинность слов сенатора-лоялиста. Отважный пример героя Заяпослужил бы отличной точкой отсчета для начала войны. Отказавшись отбессмертия, Зай воодушевил бы всю Империю. В доктрине, состряпаннойаппаратчиками, его самоубийство символизировало бы жертвы, которые потребуютсяот следующего поколения.
Но он избрал жизнь. Он отверг вторую по значимостидревнейшую традицию Воскрешенного Императора. Цитата из старинного катехизисавозникла перед мысленным взором Оксам: «Вечная жизнь — за служение престолу,смерть — за ошибку». Всю жизнь она ненавидела эту формулу, но только теперьпоняла, насколько глубоко та засела в ее сознании.
На одно страшное мгновение Оксам почувствовала, как ееужаснуло решение Зая, поразилась беспредельности его измены.
Затем она овладела собственными мыслями, глубоко вдохнула иввела себе дозу антиэмпатического препарата, дабы отрешиться от эмоций,заполнивших палату заседаний. Рефлекторный ужас стал всего-навсего следствиемвоспитания, неизбежного даже на секуляристской планете. Он уходил корнями вдетские сказки и молитвы. Будь она проклята, эта традиция.
И все равно Оксам поражалась тому, что Лаурент нашел в себесилы так поступить.
— Это катастрофа, — нервно проговорила АксМинк. — Что об этом подумает народ?
— А еще родом с Вады, — пробормотал мертвыйгенерал.
С самой «серой» из планет, где обитали самые закоренелыелоялисты.
— Следует придержать эту новость как можнодольше, — изрек сенатор Хендерс. — Пусть ее объявление прозвучитпотом, как будто о нем забыли, — потом, когда война начнется по-настоящемуи интерес народа будет направлен на другие события.
Адмирал покачала головой.
— Если риксы больше не предпримут неожиданных атак, тодо следующего сражения может пройти несколько месяцев, — сказалаона. — Даже несколько лет. Службы новостей заметят, что сообщения осамоубийстве капитана Зая не было.
— Может быть, этот вопрос смогли бы как-то уладитьпредставители вашего величества? — негромко спросила Акс Минк.
Император недоуменно вздернул брови. Нара сглотнула ком, подступившийк горлу. Минк предлагала убийство. Сценически разыгранный ритуал ошибки.
— Думаю, нет, — ответил Император. — Калеказаслуживает лучшей участи.
Адмирал и генерал дружно кивнули. В какое бы замешательствони привел их поступок Зая, они не желали, чтобы аппаратчики вмешивались в делавоенных. Волю Империи по благовидным причинам лучше было проявлять раздельно.Пропаганда и обеспечение внутренней безопасности государства не слишком хорошосочеталось с более чистыми целями военного искусства. А Зай по-прежнемуоставался имперским офицером.
— Говоря о его участи, боюсь, я имею в виду нечто болеенеприятное, — продолжал Воскрешенный Император.
Его слова вызвали в палате завороженное молчание. Императорпозволил паузе затянуться на несколько секунд.
— Помилование.
Ратц имПар Хендерс ахнул. Остальные не проронили ни звука.
Помилование? — изумилась Оксам. Но она тут же уловила логикуИмператора. Помилование будет объявлено до того, как станет известно о том, чтокапитан Зай отверг «клинок ошибки». Измена традиции будет скрыта отобщественности, а то, что Лаурент останется в живых, превратится вбеспрецедентный акт монаршей милости. До сих пор указы об амнистии ипомиловании всегда подписывала Дитя-императрица. При том, что речь шла о еесмерти, помилование определенно приобрело пропагандистски-поэтический оттенок.
Однако Нара инстинктивно догадывалась о том, что не так всебудет легко и просто. Воскрешенный Император не позволит, чтобы Зай получилвознаграждение за свое предательство.
Император кивнул мертвой адмиральше.
Женщина шевельнула бледными пальцами, и в зале сгустиласьтемнота. В синестезическом пространстве возникло схематическое изображениезвездной системы, в которой все узнали Легис. Плотные концентрические кругипланетарных орбит (у солнца Легиса насчитывался двадцать один крупный спутник)затем растянулись, а само изображение увеличилось. У дальней границы системыпоявился векторный маркер — стрелочка, протянувшаяся от планет земного типа кшироким орбитам медленно вращавшихся газовых гигантов. Этой красной стрелкойбыл обозначен путь к звездной системе, располагавшейся поблизости от Легиса.
