пустяки. Следуя его словам, я вырос своевольным и не считался ни с кем.
Я был прекраснейшим среди всех мужчин народа огня, никто прежде не встречал настолько же точеного лица, как у меня. Отец всегда считал меня своей главной гордостью.
– Ты станешь величайшим правителем народа огня, Цзинь, – все повторял он.
Ему нравилось брать меня с собой на вершину самой высокой горы. Там мы смотрели на простирающиеся под нашими ногами земли, и отец называл их моими будущими владениями. Я смотрел на черную тлеющую землю и чувствовал в сердце пустоту.
– Я не хочу, эта земля мертва, – сказал я однажды отцу. – Посмотрите за Ледяное море, отец. Вы видите те белые земли и дворцы? Я озарю их нашим пламенем.
– Ты напоминаешь мне меня в молодости – такой же дикий, непокорный, – грозно сказал тогда он.
Я не понимал, откуда внутри меня взялось такое отчаянное желание разрушить ту белую крепость. Ее великолепный сияющий облик напоминал мне тюрьму, вот только что она скрывала, я не имел понятия. Я просто чувствовал желание ее разрушить.
В народе огня прежде не рождалось людей с такими же великолепными способностями к магии, как у меня. Казалось, силу мне даровали сами небеса. Я легко распоряжался всеми членами семьи, включая отца, еще до того, как достиг совершеннолетия. Моя сила внушала страх, и только лишь один отец испытывал гордость. Помню, когда я одолел его в битве, он поначалу долго молчал, а потом вдруг рассмеялся холодно и хрипло.
– Что еще я ожидал от моего сына? – произнес тогда он, а потом обратил взгляд к небесам и громко крикнул, что его сын, Ли Тяньцзинь, величайший чародей в истории народа огня.
Я не испытывал симпатии ни к кому в своей семье и всегда оставался своевольно стоять один на ветру в развевающейся языками пламени мантии. Мне нравились такие же одинокие огненные птицы. Они всегда в одиночестве рассекали небеса, никогда не сбиваясь с остальными. Мне казалось, что все время они проводили в поисках чего-то и сотни лет парили, лишь бы это что-то отыскать.
Они мне нравились, они плевали на все ради своей мечты.
Я постоянно протягивал к ним руку, наблюдая, как на кончиках пальцев появлялся свет. С моей магией и силой не сравнилась бы ничья магия и сила, и все же я никак не мог понять, чего же хочу сам.
Лишь тихое желание разрушить империю на другом берегу Ледяного моря все никак меня не покидало.
Много времени я проводил в палатах под священным Храмом народа огня.
Многие мои братья и сестры считали это место огромным темным склепом и не приближались к нему, только если это не касалось обучения магии.
Я же, наоборот, ощущал под Храмом уют и мощь. Мне нравились символы силы, что здесь находились.
Со всех сторон в потолок упирались полки, заполненные книгами по магии народа огня. Записи были углубленными, и поверхностными; четкими, и беспорядочными; древними и новыми, – и я всегда хотел научиться всему.
Я знал, что за спиной мои братья и сестры называли меня демоном.
Я не возражал.
Я хотел лишь огромную силу – ту, что способна разрушить все, превзойти все, остальное – неважно.
После совершеннолетия я наконец-то это сделал. Я наконец-то вступил на укрытый белым снегом противоположный берег Ледяного моря, озарил огненным светом сизые небеса и залил пламенем всю черную землю.
Прикладывать особые усилия, для того чтобы убивать магов в белых мантиях, не требовалось, моя сила превышала их в сотни раз. Я расправился с двумя невероятно красивыми магами духа и еще с двумя такими же великолепными девушками, которые были женами императора народа льда. Ноги одной из них после смерти превратились в рыбий хвост, и эта картина показалась мне неожиданно знакомой, будто много-много лет назад я уже видел мертвую русалку, слезы в ее глазах и, кажется, оплакивающие ее лепестки вишни.
Я вскинул огненно-красный меч в руке, призывая народ огня продвигаться вперед. Не так далеко впереди уже показалась Снежная крепость, я видел ее высокую тюремную стену и стоящего на ней правителя народа льда.
На моем лице расцвела яркая улыбка.
Я хотел как можно скорее осуществить мечту, своими руками уничтожить эту крепость.
Поднявшись на крепостную стену, я увидел императора народа льда, но почему-то грудь мою пронзила резкая боль, словно в сердце открылась глубокая рана. В мои мысли вторгся прекрасный кошмар, перед глазами одно за другим стали проноситься воспоминания. В одно мгновение моя память вернулась: я был младшим принцем Империи льда Ин Кунши.
Умирая в прошлой жизни, я смотрел на печальное лицо своего брата и думал, что так и не смог подарить ему свободу. Ему предстояла жизнь в заточении в Снежной крепости, ему предстояло вечно жить, будучи лишенным воли.
Если мне довелось бы родиться вновь, я мечтал стать самым сильным из всех, мечтал разрушить эту крепость, которая столетиями держала моего брата, словно тюрьма. Я хотел увидеть, как он свободно улыбается, стоя в лучах солнца, ведь я уже видел, как ласкова и прекрасна его улыбка, я видел ее в мире смертных. Она вызывала во мне слезы, на нее я готов был обменять собственную жизнь.
Я хотел, чтобы брат снова обнял меня, чтобы мы шли по заснеженной дороге и он расправлялся с моими обидчиками. Ведь он говорил мне: я – его все. Я хотел целовать его лоб, всегда омраченный печалью, всегда заставлявший мое сердце ныть.
Моему брату суждено было быть драконом, свободно кружащим в небесах.
В новой жизни я действительно стал самым сильным, я стал самым молодым и самым жестоким принцем народа огня.
И теперь, стоя на вершине стены Снежной крепости, я видел своего старшего брата, Ка Со. Но поверить в увиденное я просто не мог. Из его груди торчали острые ледяные лезвия, по которым стекала кровь.
Он упал на землю.
Единственное божество, когда-либо существовавшее в моем сердце, лежало на земле. Казалось, я слышал, как рушится мир.
Рыдая, я звал его:
– Брат, почему ты покинул меня?
Его взгляд был так же ласков и нежен, как прежде, полон любви. Мой брат все эти столетия скучал по мне. Его рот слабо шевельнулся, но оттуда не прозвучало ни слова, лишь тихое дыхание. Он хотел позвать меня: «Ши».
Я подошел к нему и сжал брата в объятиях. Лежа у меня на коленях, он протянул к моему лицу руку, но уже в следующую
