вновь погибла ради Ка Со, погибла от рук нового принца народа огня. Магия Ли Тяньцзиня неимоверно превышала мои способности. Я всегда считала себя самой сильной из русалок, но, даже если бы я увеличила свою силу в несколько раз, мне все равно было не одолеть Ли Тяньцзиня. Этой силой его благословили сами небеса.
Умирая, я видела его улыбку, таинственную и порочную, словно передо мной расцвел красный лотос с огненных земель. Он протянул ко мне руку, и вслед за ней мое тело оторвалось от земли, будто кто-то поднял его на руки.
Тогда в глазах Ли Тяньцзиня сверкнула красная молния.
– Облака полнятся призраками, Цзянь Тун, – произнес он.
Его пальцы соединились, мое тело пронзила разрывающая боль, и в то же мгновение моя голова взлетела высоко в воздух. Я увидела собственное разорванное на части тело, оно лежало в луже чистой белой крови на черной земле, словно растаявший снег.
Окружающее стало исчезать на глазах, и я увидела в небесах размытое лицо Ка Со – оно, как и раньше, было омрачено глубокой печалью, и он все так же звал меня: «Лань Шан».
Я хотела сказать:
– Я – Ли Ло. Та Ли Ло, что вернула вас домой столетия назад. Мне так больно. Почему даже в момент смерти вы не видите меня? Неужели вы и правда меня не узнаете?
Лицо Ка Со исчезло, и я услышала звук собственной головы, глухо упавшей на землю.
Я хотела столько ему сказать, но не могла больше проронить ни звука.
Я хотела сказать ему:
– Что бы ни произошло, продолжайте жить ради тех людей, что ищут встречи с вами, ради их воспоминаний, что вы храните.
Я стоял на высокой стене крепости. Мне в лицо бил пронизывающий ветер, с шумом развевая полы императорской мантии.
Я взирал с высоты на укрытые сумерками просторы империи, на ее черную твердую землю; видел бесчисленные битвы магов народа льда с эльфами огня и как два цвета крови – красный и белый – сплетались в свирепых схватках. Крики отчаяния с примесью запаха крови поднимались в далекие небеса, сопровождаемые ржанием единорогов и криками птиц.
Сотни лет назад в Священной войне так же погибали единороги моих покойных братьев и сестер, и вот столетия спустя их младший брат стал императором и столкнулся с угрозой разрушения всей империи, какой история еще не знала.
Мое сердце словно холодное закатное солнце горело мягкими лучами отчаяния, прежде чем неизбежно исчезнуть в вечной ночи..
Я оставил сны парить в воздухе рядом со мной, я смотрел на их сверкающие шары, и из моих глаз текли слезы.
Я поднял голову и увидел в ночном небе лица Ин Кунши, Цзянь Тун, Ли Цзин, Хуан То, Юэ Шэнь, Чао Я, Де Чэ, погибших столетия назад Пянь Фэна, Син Гуй, Ляо Цзяня и даже лица оставивших меня бабушки, Син Цзю, отца и матери. Они появились в небесах и снова растворились, словно туман.
На горизонте раздались глухие раскаты грома, словно над всей Империей льда кто-то стал выстукивать быструю барабанную дробь.
Белые мантии поглощало пламя, его огни быстро продвигались к самому подножию Снежной крепости; я увидел, как внутри стен люди бросились врассыпную, до меня доносился плач детей и крики женщин.
Скоро ворота Снежной крепости, державшиеся десятки, сотни тысяч лет, с грохотом обрушились, и вместе с этой непробиваемой черной стеной рухнуло что-то и в моем сердце.
Я прикрыл глаза, и из них пошли слезы. Передо мной появилось строгое лицо отца, он молча смотрел на меня, а в глазах его было разочарование.
Никогда я не представлял, что Снежная крепость падет во времена моего правления.
Внизу верхом на черной боевой колеснице мчался Ли Тяньцзинь, его красные волосы развевались на ветру, словно пламя. Я заметил на его губах улыбку, и та напомнила мне улыбку моего брата.
– Ши! – вознесся мой отчаянный крик в небеса.
За моей спиной раздались шаги. Я знал, что это приближался Ли Тяньцзинь.
Прочитанное заклинание, движение собственных пальцев – и мою грудь пронзили десятки ледяных лезвий. Я смотрел, как собственная кровь заливает острые клинки и капля за каплей падает на высокую черную стену.
До меня донеслась печальная песня Ляо Цзяня – та самая, которую часто пели на поле боя. Пронизывающий ветер разносил ее повсюду: до меня, до детей в Туманном лесу, до бежавших из крепости людей, до невероятно сильных обитателей Горы божеств, до прекрасных русалок Морского дворца. Песня парила высоко в ночном небе, словно гладкими шелковыми нитями.
Перед глазами все поплыло. Я не знал, было ли это правильным решением – покончить со своей жизнью, но все, чего хотел, так это подарить себе в эти последние моменты пути свободу. Я хотел поступить согласно своей собственной воле. Все это время я продолжал жить ради своих же оков, меня не волновало, что жизнь моя больше походила на тюремное заключение. Теперь же все самые важные люди покинули меня. Оставался ли смысл продолжать?
Мне вспомнилась прекрасная легенда о том, что наши призраки отправляются жить на облака.
«Возможно, Ши, я все же смогу встретиться с тобой вновь», – подумал я.
Я упал на пол и заметил перед собой Ли Тяньцзиня. Его взгляд, словно заполненный дымкой красного тумана, стал постепенно проясняться, пока не стал ясным, как свет пламени.
Его глаза внезапно заполнились слезами, а на лице появилась невыносимая скорбь.
– Брат, почему ты покинул меня, почему ты покинул меня… – услышал я его тихий печальный голос.
В то же мгновение я все осознал, однако силы уже покидали меня. Я протянул руку к своему младшему брату, который ждал меня все эти столетия. Я должен был понять раньше, узнать в нем эту пугающую, но по-детски прекрасную улыбку Ши.
Все погрузилось в темноту, меня накрыл вечный, беспросветный сон.
Вокруг все заполнила весенняя теплота, казалось, вокруг расцвели сотни красных лотосов.
Сон шестой
Кошмар Ли Тяньцзин. Прощание
Я – Ли Тяньцзинь, младший принц народа огня, обладающий силой, превосходящей ту, которой владеют мои старшие братья и сестры.
Каждый раз они прятались, завидев меня, боялись умереть от моей руки ни за что, ведь с жизнями других я никогда не считался. Существование человека казалось мне хрупким видением, которое я мог спокойно разрушить, лишь бы это принесло мне удовольствие.
Император, мой отец, безумно любил меня, дозволяя творить в семье все что вздумается. Он всегда повторял: великих людей не должны заботить
