замерло, словно колдовская рука магическим жезлом коснулась крыши и стен этого дома — неопытный Апрель попросту не мог, потому что не знал даже тысячной доли правды о себе. Силой данной ему Вселенной, странник по мирам сделал так, что люди спали по его воле, как умолкает в поле комбайн, когда комбайнёр выключает мотор и чахнет пылесос, если домохозяйка выдёргивает вилку из розетки.
Никто не мог видеть, насколько быстро перемещался Апрель — как невесомо взлетал он над человеческими слабостями, тщеславием и фальшивой игрой. Человеку вход в параллельный мир сущностей закрыт на долгие тысячелетия, и потому лишь Апрель парил по огромному дому, чувствуя, как крепнет его сила. Избранный Вселенной землянин ловил новые нереальные ощущения превосходства над рядовым человеком. И в то же время осознавал свою ответственность за любого из самых ничтожных людей.
Оставляя оранжевый и тут же таящий фантомный след, Апрель порхнул по лестнице, ведущей из подвала, и очутился в холле. Огромный зал с неестественно громоздкой люстрой встретил его. Посередине высокой комнаты стоял прямоугольный накрытый скатертью стол. По периметру два массивных шкафа прижимались к стенам. У шкафа пристроился комод и тумба с выдвижными ящиками; рядом пяток стульев и длинный диван под винтовой лестницей, ведущей на второй этаж. На диване сидела Светлана и его лучший друг Ваня. Напротив влюблённых стояли два похитителя: невысокий крепыш и высоченный Павел. Все четверо замерли в тот момент, когда Апрель остановил время.
Задиристый качок весело приподнял бровь, и можно поклясться, он извинялся перед Светланой, по-дружески улыбаясь ей. А Павел, словно заслужив свободную минутку на своей опасной работе пожарного. Он зажал в зубах зажжённую сигарету, тлеющее пламя которой, уснуло вместе со своим хозяином.
Апрель прикоснулся к огоньку. Огонёк сигареты отдавал жаром. Если ненадолго задержать рядом палец, то вполне можно получить ожог.
Света сидела с широко открытым ртом. Откинувшись назад, сложив руки на коленях, она кричала, что было сил. Её крика неслышно. В комнате стояла, какая-то холодящая тишина. Но по вздувшимся венам на шее молоденькой девушки видно, как она старается крикнуть громче и страшнее, чтобы напугать и разбудить в Апреле вселенскую магию.
Ваня испуганно смотрел на свою девушку. В одной руке он держал бутылку пива, а из второй раскрытой ладони катилось любимое лакомство — солёный орешек. Орешек медленно падал. Возможно, через час или два, или сутки — он приземлится к ногам Ивана. И будь течение времени обычным, то орех непременно свалился бы в «штопор», но при новом мистическом случае падение превратилось в долгий сериал с ленивым перекатыванием от пальца к пальцу. Орешек оставлял след из белой соли где-то на штанине, потом перекатывался через складку покрывала и бесконечно зависал между диваном и частью персидского ковра на полу.
Апрель сумел остановить мгновение. Или, возможно, он ускорил собственное движение настолько, чтобы всё непременно успеть и, безусловно, преодолеть любое из препятствий. Для всех остальных секунды превратились в часы, и если измерить течение времени относительно Апреля, то у людей в подвале и в просторном холле — жизнь замедлилась на века, превратившись в тысячелетия или даже в бессмертие.
Дом оказался огромным: с обустроенным чердаком, большим количеством комнат и извилистыми коридорами. Фантом Апреля стремительно летал по лабиринтам, заглянув в каждый угол. Затем он схватил в охапку кряжистого Колоса и высокого Павла, не забыв изъять пистолет у бывшего мучителя. Играючи он спустил застывших людей вниз, будто они лёгкие чучелки из соломы.
Найденными на полке электрическими проводами он обмотал трёх похитителей, привязав их к трубе отопления. Не оставив без внимания возраст Крымова, Апрель не туго связал тому запястья, оставил стоять, где стоял прежде.
Взяв на руки Дениса, Апрель с лёгкостью пробежал вверх по ступенькам лестницы и усадил друга на диван рядом с влюблённой парочкой. Потом он глубоко вздохнул и, не произнося магических заклинаний, сначала закрыл глаза, а когда через мгновение открыл, то увидел, что его знакомые слегка потягиваются, словно спали долгую-долгую ночь.
Все трое находились в состоянии глушённой рыбы. Слова давались с огромным трудом и лёгким заиканием, а тела после мистического воздействия терзал неизвестный недуг.
Апрель недоверчиво бросил взгляд на Ивана и спросил, как это делают друзья — без предисловия, напрямую:
— Литяйкин, ты чего забыл в этом доме?
Поверить в то, что его друг Ваня Литейкин, с которым Апрель ходил ещё в детский сад «Морские камушки», предатель и лиходей — невероятно сложно. Да, он выдумщик, неисправимый лентяй и даже обманщик, но чтобы Иван затеял гадость против друга — в такую реальность поверить невозможно.
Ваня растерянно всхлипнул и, подбирая орешки с дивана, выдавил из себя:
— Мы со-со Светой… н-нас пригласили. Это д-дом её начальника… — Иван говорил, словно кто-то придерживал пальцем ленту на старом магнитофоне. Он медленно хлопал глазами и привычно почёсывал взъерошенную шевелюру. — Мы… в-в гостях. Или… г-где мы?
Света растерянно посмотрела на Ивана.
— Почему мне так… п-плохо?.. — потом она покосилась на Апреля. — Что т-ты с-с нами с-сделал? Где н-наши ребята? Ты их… у-у-убил?..
Апрель пригляделся к побоям на лице Дениса. Показалось, что синяки под глазами, это вовсе не синяки. Кто-то наложил приличного качества макияж. Маскарад с раскрашиваньем лица под побои, немного озадачил и в то же время всё расставил на свои места.
— Иди умойся, Копперфильд! — строго сказал Апрель Старцев, а потом обратился, уже ко всем сразу: — Вы, что здесь устроили, клоуны? Что это за игры такие? Это какой-то весёлый розыгрыш?
Виновато пожимая плечами, первым ответил Денис:
— Апрель… тебе н-нужно с-с Матвеем Сергеевичем поговорить. Поверь, м-мы н-не желаем зла. Мы… на твоей стороне. Вот только В-ваня здесь для м-массовки…
Апрель заметно сердился.
