девственницы. Предпочитаю опытных женщин. – Он подходит к Николь и обнимает ее. – Откуда у тебя эта страсть влиять на массы?
– Мой отец был крупным австралийским овцеводом, сделал на этом состояние. У меня это, стало быть, атавизм. Я всегда считала, что победа достигается манипулированием большими толпами людей. Воздействие на какого-то одного ушло в прошлое, другое дело – повлиять на толпу, такое остается в коллективной памяти и входит в историю.
– Ты хочешь повлиять на историю?
– Хочу оказать влияние своими действиями на максимально большое количество людей. Надеюсь, что в этот раз вызову коллективную эмоцию планетарного масштаба, которая изменит историю. Это и есть моя мотивировка.
Она поворачивается к Виктору.
– Убийство одного – преступление. Убивающий сотни людей – военный вождь, убивающий тысячи – национальный герой.
Полковнику забавно это слышать.
– Ну ты…
– Удивительная? Ты это хотел сказать, Виктор?
– Ты – воплощенное коварство, дорогая моя Николь. Но признаюсь, я восхищен тобой. Как шахматист я вынужден снять шляпу перед той, кто так мастерски двигает пешками, заставляет их действовать сообща, пускай сами они не понимают, что делают.
Он подходит к столику, на котором расставлены шахматы.
– Твои белые пешки нацелены на две черные ладьи. Раньше их называли «туры», то есть башни…
– Да, таков замысел.
– Еще один самолет ты запрограммировала так, что он уничтожит Пентагон.
– Две башни – отвлечение внимания. Истинная моя мишень – Пентагон.
– Собралась взорвать министерство обороны?
Николь достает из кармана жакета портсигар, вынимает из него длинную гаванскую сигару, обрезает кончик, закуривает и выпускает густое облако сизого дыма.
– Ты удивишься: все это только для того, чтобы убить одного-единственного человека. У меня кое на кого зуб, и я знаю, что этот кое-кто будет там в момент нападения.
– Опять твоя ненаглядная подружка? – он ухмыляется. – Как же она тебя достала! Прямо чудо какое-то!
– Она способная, приходится это признать.
– Расскажи мне о ней поподробнее.
Николь надолго втягивает дым, потом спокойно его выпускает.
– Сначала, когда нам было всего по двенадцать лет, мы схватились на международном шахматном турнире. Я выиграла, и она кинулась меня душить, потому что плохо играла.
Виктор покатывается со смеху.
– Хорошенькое начало…
– В следующий раз мы играли восемнадцатилетними. Тут уже она меня обыграла. Чтобы поставить ее на место, я привела в волнение толпу, и ее мать погибла в давке.
– Логично.
– В двадцать пять лет мы встретились в Ирландии. Я состояла в ИРА, она – в английской разведке МИ-5. Она соблазнила моего жениха. Подозреваю, она сделала это специально, чтобы я его… убила.
– Бесспорная связь причины и следствия.
– Потом из-за нее меня бросили на много месяцев в тюрьму строжайшего режима и пытали там полнейшей изоляцией. Я сбежала, она гналась за мной до самого аэропорта, где меня ждал самолет, там у нас произошла перестрелка, в которой она хладнокровно застрелила моего отца.
Виктор берет с доски черного ферзя и вертит его пальцами.
– Велико же было мое удивление, когда мы столкнулись в Афганистане, где она работала уже не на англичан, а на американцев. Я ранила ее выстрелом в ногу и заработала вот этот шрам на лице.
– В моем ремесле действует правило: таить личную обиду непрофессионально.
– Только ей удалось меня так, как ты выразился, достать. Скажу больше, я так старательно готовила это новое покушение бен Ладена именно потому, что она сумела меня на это подбить. Как говорят у меня на родине, месть – блюдо, которое подают холодным. Я ждала много лет и здорово проголодалась. Она за все заплатит, и никто не узнает, что в ее гибели виновна я, потому что в этот раз она окажется одной из огромного множества жертв.
ЭНЦИКЛОПЕДИЯ: Эдвард Бернейс
Как влиять на массы? Одним из современных первопроходцев этой науки был племянник Зигмунда Фрейда Эдвард Бернейс.
В начале XX в. многие социологи искали способы убеждения, чтобы бороться с забастовками. Эдварду Бернейсу пришла мысль использовать рекламные коды, чтобы рабочие по собственной воле становились сторонниками капитализма.
В 1917 г. он работал в Комитете по общественной информации, созданном президентом Вильсоном для воздействия на общественное мнение в США, чтобы оно поддержало вступление страны в Первую мировую войну. (Этот комитет прославился плакатом I Want You for US Army, на котором некто в белой шляпе и с седой бородкой тычет в зрителя пальцем.)
Несколькими годами позже Бернейсу заказали рекламу сытного завтрака – яичницы с беконом – для одной агропищевой компании. Он провел научное исследование и сумел убедить потребителей в необходимости богатого белками завтрака. Это даже превратилось в стойкую американскую традицию.
В 1920 г. он рекламировал сигареты: в этой рекламе женщины курили, что объявлялось признаком женственности. Он отобрал для нее не актрис, а обыкновенных женщин, что добавило достоверности и обеспечило полный успех.
Он уговаривал американцев покупать пианино и громоздить вдоль стен своих гостиных книжные шкафы (даже если они не музицировали и не читали книг), чтобы выглядеть в глазах гостей культурными людьми.
Он положил начало президентским завтракам в Белом доме с приглашением звезд кино и эстрады, что должно было развеять представление об аскетичности глав государства.
В 1928 г. он написал книгу «Пропаганда» с подзаголовком «Как манипулировать общественным мнением при демократии», где пролил свет на свою философию. По мнению Бернейса, массами руководит не разум, а неосознанные стремления. Демократия манипулирует общественным мнением, не противореча ему, влияет, а не навязывает. У народа создается впечатление, что он делает свободный выбор, отчего у него пропадает желание бунтовать против существующей власти.
Эдвард Бернейс сочетал идеи Гюстава Лебона о психологии масс с идеями своего дяди Зигмунда Фрейда о коллективном бессознательном. Прежде всего он старался выявить подавленные желания масс и играть на их бессознательных побуждениях, вызывая желание покупать те или иные товары, восхищение тем или иным исполнителем, готовность голосовать за того или иного политика. Он писал в «Пропаганде»: «Человек, покупающий автомобиль (когда у него нет реальной потребности ездить), знает в глубине души, что не хочет осложнять себе жизнь этой дорогостоящей покупкой. Знает он и то, что для здоровья лучше ходить пешком. Но автомобиль – символ социального статуса, доказательство успеха в делах, средство соблазнения женщин. Итак, большая часть наших поступков определяется мотивами, которые мы сами от себя скрываем».
Эдмонд Уэллс.
Энциклопедия относительного и абсолютного знания
3
Вторник, 11 сентября, 7 часов утра.
Моника Макинтайр работает в своем маленьком кабинете в Пентагоне. Она анализирует ситуацию в Афганистане перед совещанием высоких чинов, проводимым каждый вторник в 8.30.
Стук в дверь.
– Войдите.
Входит Гэри Салливан. Он отдает честь.
