У Каллума были свои недостатки, но…
— Я здесь не для того, чтобы говорить о… нем, — отмахнулась я.
Минерва по-прежнему изучала меня.
— Почему тебе так трудно даже назвать Каллума по имени?
— Вообще не трудно, — замотала я головой.
— Ну так скажи: Каллум.
— Зачем? С какой стати? Потому что ты велела?
— Нет, потому что, если ты сможешь раскрыться и сказать кому-то, что ты чувствуешь к Каллуму и что ты чувствуешь из-за… его смерти, ты, возможно, сможешь жить дальше, и Мэгги тоже. Тогда у вас обеих появится будущее.
— Никто из нас не хочет жить воспоминаниями, — заметила я. — Мэгги считает, что мы обе должны жить дальше.
— Если вы обе не сможете совершенно открыто поговорить о том, что произошло с Райаном и Каллумом, и оставить это в прошлом, вы будете тащить за собой это прошлое везде, куда бы ни двинулись. И оно будет становиться все тяжелее, — серьезно сказала Минерва.
— Да ты, никак, изучаешь психологию в свободное время! — Я перешла в контратаку.
— Нет. Но это очевидно. Никто не просит тебя забыть прошлое. Я лишь говорю, что и тебе, и Мэгги нужно жить дальше.
«А как, интересно?» — подумала я. Принцип «С глаз долой, из сердца вон» явно не помогал. Особенно теперь, когда каждый раз, когда я смотрю на свою дочь, я не вижу ничего, кроме Каллума. Иногда мне даже приходит в голову, что душа Каллума возродилась в теле Роуз. Но потом я напоминаю себе, что нечего фантазировать. А затем снова думаю: а что такого? Душа Каллума могла войти в тело Роуз. Это возможно. В конце концов, Роуз смеется совсем как Каллум, с каждым днем становится все больше похожа на него, а ее глаза… Смотреть в них — все равно что смотреть в глаза Каллума, настолько, что это пугает меня. Глаза у Роуз другого цвета, но это неважно. Все остальное такое же: разрез, ресницы и этот задумчивый взгляд, устремленный на меня.
— Вы с Мэгги дружите? — спросила Минерва.
— Вроде да. — Я пожала плечами.
— Тогда я рада, что ты будешь рядом с ней, — сурово проговорила Минерва. — Потому что Джуда повесят, в этом можешь не сомневаться.
Принесли горячее. Мы молча ковыряли рыбу. Я думала только об одном: если я ничего не сделаю, Мэгги потеряет последнего оставшегося у нее ребенка. Надо хотя бы попытаться.
— Теперь твоя очередь. Ты так и не сказала мне, почему хотела увидеться, — сказала я с нажимом.
Минерва поглубже вздохнула:
— Я хочу взять у Мэгги интервью.
— Что, прости?!
— Я бы хотела взять у Мэгги интервью для моей газеты, — повторила Минерва. — Можешь устроить?
Я вытаращилась на нее:
— Ты что, выпила лишнего?! Я не собираюсь просить Мэгги дать тебе интервью. За кого ты меня принимаешь?
— Сеффи, мне очень нужно взять это интервью. Если Мэгги согласится, мое будущее в Daily Shouter обеспечено.
— Ни за что!
— Сеффи, мне нужна эта работа.
— Это не мои проблемы, — ответила я. — И я не хочу, чтобы они стали проблемами Мэгги. Ты хоть слово слышала из того, что я только что сказала? У Мэгги сейчас творится адский ад — в очередной раз. Как ты можешь меня о таком просить?
— Я обязательно подам ее в выгодном свете.
— Минерва, я сказала «НЕТ», что тебе непонятно — Н, Е или Т?
— Ты просто спроси, — не сдавалась Минерва. — Пусть Мэгги сама решит.
Я хотела снова помотать головой.
— Сеффи, пожалуйста. Ради меня. Просто спроси ее, это все, о чем я прошу.
Я внимательно посмотрела на сестру, не пытаясь стереть с лица презрительную гримасу.
— Сеффи, это моя работа, — сказала Минерва. — Она значит для меня очень много. Пожалуйста.
— Нет, я не могу.
— Из-за тебя в меня стреляли, — тихо проговорила Минерва. — Сделай это для меня, и будем квиты.
При этих ее словах у меня в голове и в сердце стало тихо-тихо. Как будто что-то во мне попятилось от нее, свернулось в клубок и спряталось.
Из-за тебя в меня стреляли…
— Понятно, — выдавила я наконец.
— Ладно, беру свои слова обратно. — Минерва встряхнула головой. — Я даже не знаю, откуда они взялись. Я ничего такого не имела в виду.
Я промолчала.
— Сеффи, я правда жалею, что это сказала. Ты простишь меня?
Я поморщилась:
— Все нормально, Минерва. Я сделаю что ты хочешь. Спрошу Мэгги, но больше ничего делать не буду. Пусть сама решает.
— Отлично. Спасибо тебе огромное! — Минерва просияла.
— Сразу предупреждаю, Мэгги откажется, — сказала я.
— Ты сумеешь ее уговорить, я уверена! — Минерва так и лучилась восторгом.
Я даже отвечать не стала. Бессмысленно. Минерва убеждена, что стоит ей чуть-чуть подождать, а мне — немножко надавить, и она получит свое эксклюзивное интервью с Мэгги. Несколько продуманных слов с ее стороны — и она добилась от меня, чего хотела. Работа для нее — главное в жизни. Каждому свое. Кроме того, я не сомневаюсь, что, как только Минерва поймет, кáк я собираюсь поступить со сведениями о Джуде, которые она мне только что сообщила, она раз и навсегда заречется о чем-нибудь меня просить.
Если кого-то используешь, будь готов, что могут использовать и тебя.
Глава 53 ∘ Джуд
— Мистер Макгрегор, я на вашей стороне, поверьте, — сказал мистер Клуни.
— Я не обязан верить ни единому вашему слову, — холодно процедил я.
Боже милостивый, где они только нарыли это ископаемое? Адвокат, сидевший передо мной, давно разменял седьмой десяток и теперь считал дни до пенсии. И не мог сложить два и два. Косолапый старый пердун-Крест с короткой серебристо-седой стрижкой и тоненькими усиками цвета соли с перцем. Мы были в одной из трех отдельных комнат для свиданий в тюрьме, где заключенные могли только беседовать с адвокатами, видеться с супругами и узнавать дурные вести.
— Я пытаюсь сделать так, чтобы вы могли в полной мере воспользоваться моим опытом, — сказал треф, с трудом сдерживаясь. — Вам выдвинуто серьезное обвинение.
— Нечего учить меня жить, — ответил я. — Сам знаю, что обвинение серьезное. Это мне грозит петля, не вам.
— Тогда позвольте дать вам несколько советов.
— Хотелось бы их выслушать.
Я откинулся в кресле, не ожидая особых чудес. И не ошибся.
— Я считаю, вы должны признать себя виновным и положиться на милосердие суда, — заявил этот безмозглый кретин.
— Это все, на что вы способны? — презрительно спросил я.
— Для вас это единственный шанс избежать смертного приговора. Если вы будете отрицать вину, а потом докажут, что вы виновны, вы автоматически будете приговорены к смерти, — сказал мистер Клуни.
