видом показывал, что недоволен таким вторжению. Дергает ручкой и прикрывает глаза. — Красавчик. — добовляет девушка. — Кишечник у нас уже во всю работает, почти сформировался мозг. На данном этапе все показатели в норме. Сейчас посмотрим ручки и ножки, видите наши малюсенькие пальчики.
На экране появляется, стопа, капельные пальчики и махонькая пяточка, которой он кротко пинается. Я, кажется, даже перестаю дышать.
— Уже чувствовали пошевел?
— Пока, кхм, — откашливаю осипший голос. — пока нет.
— Ничего, совсем скоро начнёте. А сейчас давай те как поприветствуем родителей.
После её слов меня буквально оглушает быстрые, сильные и напористые стуки маленького сердечка. Дима, что всё время сидел молча стискивает сильней мою руку. Я поворачиваю голову к нему, он тоже замер, не шевелиться, на лице полная растерянность, глаза не моргают, и только редкие протяжные вдохи говорят о том, что он не мумия, а вполне живой человек. Нам вновь показывают хмурое личико.
— На папу похож, — делает вывод добродушная девушка узистка.
— Пока, насовсем понятно, — скромно отвечаю, за двоих, как бы наш папа в кому не впал.
— Фото на память делать.
— Да, — быстрей меня отвечает мой мужчина, и буквально выхватывает протянутый снимок. Чем вызывает мою и девушки улыбку.
— Пол узнавать будим или написать на бумажке. Сейчас гендер-пати в моде, часто просят не говорить, вот я и молчу по привычке.
— Гендер-пати, — переспрашивает мужчина, — ты хочешь. Я если честно без понятия что это.
— Мне всё равно, — признаюсь. Было бы кого приглашать. Может, можно было бы собраться в тихом семейном кругу. Но Сашуля вряд ли, вырвется, моя мать по-прежнему со мной не разговаривает, только отец. Родители и друзья Димы.
— Сыыын. — слышу протяжно на выдохе. Что я только что пропустила?
— Что, что. — переспрашиваю взволнованно и непонимающе.
— Сын, Лисичка. — Дима наклоняется, целует меня в лоб и упирается в него своим. — У нас будет сын.
Прежние страхи мгновенно скручивают моё сознание, сын, мальчик, двадцатая неделя. Дальнейшее происходит как в тумане, мы идём в кабинет к доктору, она довольна моим состоянием и моими показателями, всё в норме, всё как нужно и как положено. Волноваться не о чем.
Выйдя из клиники, я как мантру повторяю эти сказанные доктором слова. Вроде меня садят в машину, но мы, не двигаемся. Да, действительно не двигаемся, стоим.
— Лисичка, отомри уже, что с тобой, ты не рада, хотела дочку. — в его голосе сейчас столько волнения и недоумения.
— Нет, да, нет, — слёзы подступили и готовы сорваться в любую секунду, — мальчик, двадцать недель. — реву, плотину прорвало.
— Не понял. — Димочка в очередной раз крепко меня обнимает, и пытается собрать из моей несвязной речи суть проблемы. — Это всё ерунда Лисичка, слышишь меня, ерунда. Ты абсолютно здорова, сама же врача слышала, и с малышом всё в порядке, перестань себя накручивать. Ок.
Я киваю куда-то ему в грудь, там, где насквозь промокла рубашка. Сильней втискиваюсь в него, хочу срастись и не думать ни о чём, пусть он нас двоих в себе носит до родов.
— Маленькая моя, поехали домой.
— Фигушки, мне на работу надо, я только до обеда отпросилась. — Дима печально вздыхает.
— Поехали хоть покормлю вас, за одно и поговорим. — напрягаюсь.
Скажите с чего вдруг так напрягаться. Что он может мне такого наговорить. Я увидел, ребёнок настоящий, он будет плакать, какать, кушать, и меня это будет бесить. Вы мне не нужны. Я дура.
— Лисичка, — привлекает моё внимание мужчина, едва отходит официант. — я давно уже об этом думал, но… с тобой страшно говорить, ты можешь разревется в любой момент. — ну вот началось, кажется я и сейчас разревусь. — Я понимаю, моя квартира тебе чем-то не нравиться, ты там постоянна напряжённая, скованная… сама не своя. Но дольше тянуть просто нельзя, тебе пора переехать ко мне. Надо готовиться к рождению малыша, пол нам известен, крась стене, клей обои, покупай мебель, вещи, что ещё нужно. На носу новый год, я хочу провести его вместе. Хочешь, можем поехать к моим, хочешь к твоим, — я морщусь, — хочешь, завалимся к Нику с Леськой. Хочешь, посидим только втроём, — боже, он и о Женкьки вспомнил. — но уже у нас дома. Хочешь, купи большую ёлку, у меня нет вообще никакой, делай что хочешь. Только давай уже жить вместе.
Слёзы всё-таки полились, вот сколько можно додумывать того чего нет, сколько можно сомневаться, бояться. Это я или беременные гормоны. Я хочу, хочу всего этого, и переезд, и украшать гостиную к новому году, и встречать его хоть с кем угодно хоть только втроём.
— Втроём не получится, Сашка обещала приехать на новогодние каникулы.
— Значит вчетвером, наконец, познакомлюсь со старшей. — Я самая, счастливая, только ещё бы поесть и станет совсем хорошо.
— НЕЕ, не, не, не, неее, — канючила Женька. — Я запарилась переезжать, можно я тут жить останусь.
— Ты сума сошла, я не оставлю тебя одну жить, ты ещё несовершеннолетняя.
— Сашка тоже была несовершеннолетняя, когда переехала в Питер, а это на минуточку другой город, очень далеко от нашего.
— Сашка была несовершеннолетней недолго, а тебе до него еще семь месяцев.
— Мне в школу ездить далеко и долго.
— Тебя будем отвозить мы или водитель. — вмешивается Дима. — Мама права, Евгения, одной тебе жить пока рано, да и не к чему. — Женька нахмурилась, на пример отца. — предлагаю посмотреть будущий дом и обсудит этот вопрос на месте.
Димочка знает, чем завлечь, Женькины глаза расширились, только от того, как открывалась дверь. Не говоря уже о системе умный дом.
— А у меня и комната своя будет?
— Безусловно, в квартире кроме гостиной, есть ещё три жилые комнаты.
— А сколько не жилых? — любопытная хитрюшка.
— Есть кухня, мой кабинет и два санузла. Разумеется, прихожая.
— Квартира зачётная, а я тоже смогу дверь отпечаткам открывать.
— Сможешь, внесу твою биометрику и сможешь. В школу тебя будет, отвозит штатный водитель, забирать тоже.
— Сама вернётся, — вмешиваюсь теперь я, — нечего человека напрягать. — Женька кривится.
— Ну, при таком раскладе, я согласно, можно перевозить вещи. Можно уже называть тебя папа Дима. — подкалывает мужчину, мою неуёмная дочь.
— Начинай, доча. — не остается в долгу Дима.
Глава 25
Мартовское небо всё ещё холодное, но уже приобретает яркий оттенок, пуская весну в свои полноценные права. Оно пестрит редкими облаками, не предвещая в ближайшие дни дождей. Мартовское небо, я смотрю в него из окна, потому что смотреть вниз мне хочется гораздо меньше. На столе стоит огромный букет, подаренный мне на восьмое марта, три дня назад. Я скучаю.
Дима на
