градус ощущался на все +40. Глядя на странную композицию из искусственных цветов, которая украсила бы любое кладбище, но почему-то нашла себе место на приборной панели старенького седана, Ева окончательно поняла, что это путешествие будет не из легких.
Таксист ловко лавировал между гудящими автомобилями, мопедами и огромными повозками с фруктами. И без того тесные улицы Манилы казались еще меньше из-за бесконечных потрепанных торговых лотков с солнечными очками, мобильниками, газировкой, шлепанцами, сахарным тростником и ластами… Все эти грязные постройки, обитые картоном и украшенные зонтиками, возникали словно из ниоткуда. Люди сновали туда-сюда, периодически чуть ли не бросаясь под колеса, словно ни разу в жизни не слышали о пешеходных переходах и светофорах. Бездомные спали прямо на тротуаре, среди гор мусора, укрывшись ветошью. Посреди всего этого хаоса сутулый лысеющий мужчина гордо вел курицу на поводке.
Наконец такси остановилось перед четырехэтажной гостиницей, щедро увешанной кондиционерами.
– Две тысячи песо, – как ни в чем не бывало объявил водитель.
– Вы же сказали «двести»!? – изумленно подняла глаза Ева, доставая кошелек.
– Кто? Я? Не было такого, сеньорина. Две тыщи.
Ева на мгновение задумалась, стоит ли затевать войну с таксистом, но стертые ноги и гудящая после ночных кошмаров голова подсказывали, что проще заплатить в десять раз больше, чем пытаться восстановить справедливость. Девушка раздраженно протянула стопку купюр и хлопнула дверью машины.
– Буэнос диас! – прокричал таксист, глядя, как она тащит по высоким ступенькам чемодан.
Ева обернулась и от всей души показала ему средний палец.
* * *
– Вам понравился номер? – Невысокая худенькая филиппинка с седыми прядями в волосах так услужливо смотрела на Еву, что та не стала жаловаться на неработающий кондиционер и ржавую воду из-под крана.
– Спасибо, все хорошо. Не подскажете, где поблизости можно поужинать?
Женщина многообещающе улыбнулась и положила на обшарпанную стойку небольшую визитку. «У Барбары», – было написано на ней.
– Это ресторан? – уточнила Ева, разглядывая цветастый кусочек картона.
– Не просто ресторан, а клуб, – с гордостью ответила филиппинка. – Всего в двух кварталах отсюда. И вам очень повезло: сегодня вечером там бои карликов!
– Бои карликов? – переспросила Ева, будучи уверенной, что ослышалась.
– Да-да, – улыбка на морщинистом лице стала еще шире. – Нужно торопиться, лучшие места разбирают за час до начала.
– Эээ… спасибо, – вежливо кивнула девушка, надеясь, что ошеломленный взгляд не слишком явно ее выдает.
Сделав глубокий вдох, Ева вышла в жаркие сумерки. Район, в котором она остановилась, считался самым приличным и даже роскошным по филиппинским меркам: чистые стекляшки небоскребов, аккуратные магазины, широкие тротуары и даже регулировщики в смешных шляпах. Если бы не люди с оружием, которые иногда встречались у входа в банки, можно было подумать, что попал в цивилизованную страну.
Поужинав сытным раменом в торговом центре, девушка прошлась вдоль набережной, изо всех сил стараясь не думать о завтрашнем дне, но напрасно. С Ноуа они договорились встретиться в одном из кафе Танавана в полдень. Время и место были единственными ясными пунктами в ее плане.
А что потом? Вот он сядет перед ней, мальчик четырнадцати лет, и расскажет о происходящем на фабрике Осадчего. И как ей быть? В родном городе она чувствовала себя разгневанной и дерзкой, но в чужой стране, среди незнакомого языка и вооруженных людей на каждом шагу, ее уверенность таяла с каждым часом. Если Ноуа докажет свою правоту, ей вызывать полицию? Стучаться к местным журналистам? Связываться с правозащитниками из Labor Watch в США? Но смешно же. Кто она против целой империи Soft Powers?..
В этот самый момент по плитке набережной пробежала упитанная крыса, и Ева брезгливо поморщилась. Оглянувшись по сторонам, она поняла, со смесью тревоги и удивления, что давно покинула границы благополучного Макати. Огни небоскребов остались позади. Здания вокруг стали ниже, беднее, горы зловонного мусора на набережной – все больше, а вместо прохожих в аккуратных рубашках навстречу шла шумная компания с портативной колонкой, из которой на всю громкость орал хип-хоп. Стараясь не паниковать, Ева проложила в телефоне маршрут до своего отеля – всего два с половиной километра.
Очень быстро, чуть ли не переходя на бег, девушка зашагала по извилистым улочкам, внимательно следя за стрелкой на карте. Маршрут был самым коротким и поэтому вел через лабиринт дворов – плохо освещенных, грязных, с сохнущим на веревках бельем и разноцветными тряпками. В очередном переулке пронзительно пахло мочой, и Ева, зажав нос пальцами, ускорила шаг. До гостиницы оставалось всего пятьсот метров, когда из темноты послышались чьи-то голоса. Ева испуганно замерла на месте, прижимая к себе сумку, но через мгновение выдохнула – это всего лишь стайка детей.
Тощие фигуры подошли близко, и девушка наконец-то смогла их рассмотреть. На самом деле этих шестерых – в растянутых майках и грязных шлепанцах, с горящими волчьими глазками – трудно было назвать детьми. Приблизившись вплотную, самый высокий и наглый, лет двенадцати на вид, невозмутимо протянул руку к ее телефону.
«Мне пиздец», – подумала Ева.
Сделав шаг назад, она резко мотнула головой, но пацан даже не думал отступать. Еще момент – и девушка наверняка осталась бы без телефона и кошелька, но раздавшийся в переулке громкий голос заставил мальчишек вздрогнуть: «What's going on?!» Четверо мужчин, скорее всего, туристов, если судить по огромным рюкзакам, показались в тусклом свете единственного фонаря. Дети растаяли в темноте, выкрикивая на филиппинском, где и чью мамку они видали. Да уж, Манилу точно не назовешь самым гостеприимным уголком на планете.
Через несколько минут, сидя в своем номере и рассматривая решетки на окнах, поставленные против воров, Ева с тоской размышляла, как в одном городе могут одновременно уживаться внешний лоск и внутренняя тьма. Но почему же эта тьма так притягательна для нее?..
Все ответы она найдет завтра. В Танаване.
Глава 35
Маленький желтый автобус трясся так, что Ева проклинала всех филиппинских богов, вместе взятых. От Манилы до Танавана было всего сорок километров, но водитель в соломенной шляпе останавливался каждые пять минут, то подбирая, то высаживая шумных пассажиров. Те, нагруженные баулами, узелками, пакетами, толкались, спорили и ругались, стремясь занять места, и Ева, вжавшись в стенку, крепко прижимала к себе сумку. Сбоку от нее сидела пожилая пара: сухенький седой дед и его громкая жена, которая непрерывно охала на поворотах и все время повторяла: «Абайятар!» – и журналистке оставалось только догадываться, зовет ли она мужа или произносит страшное ругательство на филиппинском.
На очередной остановке в автобус зашли трое, и один из них, немолодой мужчина с лицом, усеянным
