— Он же должен был остаться до завтра.
— Гуля, только не делай вид, что ты ничего не знала, — зло шиплю сестре мужа.
— Что не знала? — Гуля невинно хлопает глазами.
— Что Мансур берет четвертую жену, — устало падаю на стул.
— Я правда не знала, — качает головой девушка и берет меня за руку, — мне не говорят, я слишком болтлива. Не расстраивайся, Латифа. Рано или поздно это бы случилось. Из трех жен рожает только одна. Прости, — торопливо добавляет, когда поднимаю на нее горящие глаза.
Они все считают меня пустышкой. Кажется, я сама подписала себе приговор. Никому не объяснишь, что это принцип и молчаливый протест против местных порядков.
Меня настигла какая-то карма. На каждый бунт найдется свой болт. Мансур наказал меня, даже ничего не зная о моем поступке.
Но к черту сожаления. Можно подумать, что муж не взял бы очередную жену, если бы я рожала.
У него построено четыре виллы. Последняя не пустовала бы вечно. Может, это случилось бы позже, но тогда было бы еще обиднее.
Я и сейчас не знаю, как буду выбираться. Никита не обязан мне помогать. С оравой детей я загнала бы себя в мышеловку. С одном Галебом больше шансов исчезнуть.
Молча заканчиваем завтрак, и я поднимаюсь в свою комнату. Достаю спрятанную визитку Никиты и задумчиво стучу ею по ладони. Из дома звонить точно нельзя. Наверняка Карим пишет все разговоры, и наверняка у него припасен переводчик с русского.
Звоню принцессе Амине и договариваюсь о визите. Наверное, это будет выглядеть подозрительно. Думаю, Мансур поведал Кариму о положении дел. Сегодня я должна сидеть дома в депрессии, а не шляться по гостям с сыном. Но я не готова терять целый день. Душа горит и требует действий.
Захожу к Галебу, который до сих пор еще не вставал. Подхожу к кровати, ложусь рядом с сыном и вдыхаю его сладкий запах. Легонько щекочу под ребрами.
— Просыпайся, малыш, солнце давно встало. Ты сегодня пропустил свой намаз.
— Ну, мам, ну еще немножко, — сын пытается от меня уползти.
Настигаю его и усиливаю щекотку. Извивается на постели, как маленький червяк. Слушаю звонкий смех ребенка, и на душе становится теплее.
— Вставай, Галеб, после завтрака мы поедем к твоим друзьям.
Сын моментально вскакивает на ноги и прыгает на кровати, издавая победный клич. Падает рядом и обнимает за шею:
— Мама, тебе грустно, да?
На глаза моментально наворачиваются слезы. Обнимаю Галеба и тихо спрашиваю:
— Почему ты так решил?
— Ты печальная, — сын неопределенно пожимает плечиком и отводит от меня глаза.
На мгновение задумываюсь, имею ли я право решать все за него. Увозить из сытой жизни в неопределенное будущее. Несомненно, это самое эгоистичное решение в моей жизни. Но я не могу потерять еще и Галеба. Легче сразу попросить Мансура, чтобы он меня убил.
Планами с сыном делиться еще рано, может вообще ничего не получится. Я просто натягиваю на лицо улыбку и взъерошиваю ладонью черные волосы.
— Тебе показалось, милый. Быстро в душ и одевайся, пока Сауды не передумали нас принимать.
После завтрака Галеба покидаем дом. У Амины все идет по типичному сценарию. Дети убегают, мы ведем пустые разговоры. Во время возникшей в беседе паузы прошу разрешения позвонить.
Хозяйка дома указывает рукой на аппарат и очень удачно отлучается из гостиной.
Дрожащими от волнения руками извлекаю визитку из сумки. Набираю номер и затаиваю дыхание.
Через несколько бесконечных гудков раздается голос какой-то женщины. Немного теряюсь и молчу.
— Слушаю. Что вы хотели? — настойчиво врывается в мое сознание требовательный вопрос на арабском.
— Никиту Андреевича я могу услышать? — прочистив горло уточняю я.
— Минуточку.
Вскоре слышу мужской голос.
— Никита, это Лена Громова. Ты передал мне свою визитку.
— Здравствуй, Лена. Чем я могу тебе помочь?
— Нам с сыном требуется убежище, — нервно тереблю я шнур телефона, — я хочу уйти от мужа.
— Это невозможно, Лена. Ты — советская гражданка и можешь рассчитывать на помощь посольства. Твой сын — гражданин Саудовской Аравии. Его никто не выпустит из страны.
— Должен же быть какой-то выход, — обреченно стону в трубку.
— Это все нетелефонный разговор. Нужно встретиться. Завтра сможешь? — Никита нервно чем-то стучит по столу.
— Попробую. Если не смогу, то позвоню и скажу, что ошиблась номером. Потом свяжусь с тобой еще раз.
Беру ручку с телефонного столика и записываю на стикере адрес и телефон.
— Никита, ты не знаешь, генерал Макеев до сих пор работает в Министерстве обороны? — уточняю я в конце разговора.
— Кажется да, не уверен, могу уточнить. Почему тебя это интересует?
— Если у меня получится отсюда вырваться, мне нужна будет защита. Андрей Сергеевич был бы гарантией, что нас не выдадут при официальном запросе. Если, конечно, еще работает и в хороших отношениях с министром.
— Я понял, Лена. Уточню. До встречи!
Кладу трубку и выдыхаю. Путь в тысячу ли начинается с первого шага.
Глава 71. Никита
— Кристина, мне нужна твоя помощь, — закрываю на замок дверь своей комнаты и тяну девушку в ванную. Открываю воду и поворачиваюсь к экономке.
— Конечно, госпожа, сделаю все, что в моих силах.
— Мне надо завтра тайно уйти из дома. Желательно так, чтобы никто не заметил отсутствия. Когда ты куда-то выходишь, тебе нужно снимать никаб на охране?
— Нет, я просто показываю пропуск. Но с вашими глазами и никаб не нужно снимать. Сразу понятно, кто за ним скрывается.
— Думаешь, кто-то будет разглядывать глаза? — смотрю на себя в зеркало, действительно, слишком заметная примета, — может заехать в торговый центр и купить линзы с эффектом карих глаз? Или их нужно заказывать заранее, не знаешь?
Кристина задумчиво качает головой, показывая, что не знает ответ на мой вопрос. Чуть позже предлагает:
— Наша горничная Рати очень боится песочных бурь, поэтому всегда носит никаб с сеточкой. Она примерно одного роста с вами. Можно взять ее одежду и пропуск. К тому же она плохо говорит по-арабски, поэтому охрана с ней не общается.
— Я не хочу, чтобы кроме тебя кто-нибудь еще был в курсе, — нервно кусаю губы.
— Я придумаю какой-нибудь повод, она не узнает, что это для вас. Но, госпожа, будьте осторожны, — Кристина
