Третья жена шейха
Пролог
Москва, 1980 год
Елена
Наташа смеется над анекдотом про Чапаева, который я ей рассказала, и жмет на газ.
Московские улицы пусты, машин практически нет. К Олимпиаде город очистили от лишних автомобилей.
Впереди очередной пост ГАИ. Молодых курсантов выгнали на улицы в усиление к сотрудникам автоинспекции. Паренек машет нам полосатой палочкой, и Наташа останавливается у тротуара.
— Товарищ инспектор! — первой в окно кричит подруга. — Мы спешим в олимпийский пресс-центр!
В подтверждение своих слов Гаврилова предъявляет пластиковую аккредитацию на Олимпиаду. Курсантик смущенно улыбается красивой водительнице и позволяет нам продолжить свой путь.
Наташа работает переводчиком в пресс-центре на центральном стадионе имени Ленина в Лужниках. Сегодня у нее выходной. Никто не ожидал, что капиталисты будут бойкотировать наши игры, поэтому переводчиков подготовили слишком много.
Гаврилова в зеленой тенниске и серой юбке. Это официальная форма игр. Ей можно было бы и не предъявлять аккредитацию. И по одежде видно, где она работает.
Я же надела белое платье. Потому что Олимпиада — это праздник.
Сегодня отец разрешил взять Наташе свою "Волгу", поэтому мы в прекрасном настроении. Я кручу ручку и опускаю стекло на дверце. Высовываюсь на улицу и наслаждаюсь легким ветерком.
Утром небо хмурилось, но сейчас прояснилось. Видимо, московские власти опять разогнали дождь. Теперь тучи улетят в Подмосковье и будут поливать наш сад на даче.
Хочется кричать от восторга. От соблазна подальше возвращаюсь в салон автомобиля. Смотрю на Наталью и смеюсь.
В груди легкий трепет от осознания, что скоро я стану частью великого спортивного праздника нашей страны. Даже голова слегка кружится.
Мы с Гавриловой учимся на одном факультете иностранных языков, но на разных курсах. Я на первом, она на втором. Знакомы еще с английской спецшколы, где вместе посещали волейбольную секцию.
Мы на трибуне. Уже сорвали горло. Стадион забит и яростно болеет за своих. Мне кажется, что я стала частью какого-то единого организма. У нас одно дыхание на всех. Мы вдыхаем и выдыхаем, вдыхаем и выдыхаем. Мы объединены одной целью и меня топит в общем восторге.
Соревнования по тройному прыжку.
— Са-не-ев! — орем мы с Наташкой после объявления спортсмена диктором из репродуктора.
Следим за каждым движением легенды советского спорта. Спортсмен разбегается и летит. Задерживаю дыхание, моя душа летит вместе с ним.
Чувствую прожигающий затылок взгляд. Оборачиваюсь и осматриваю ряды. Негры, арабы, азиаты и русские. Все сосредоточены на арене. Хихикаю над своей паранойей и возвращаю внимание на спортивное действо.
— Горло пересохло, — наклоняется ко мне Наташа, — я сгоняю за «Фантой».
— Хорошо, — с радостью соглашаюсь я. Мы столько кричали, что у меня тоже во рту аравийская пустыня.
Затылок снова жжет. Резко поворачиваюсь и обвожу взглядом трибуны. Много лиц, но на меня никто не смотрит. Становится не по себе. По позвоночнику пробегает холодок.
Объявляют результаты. Санеев только второй, но первое место тоже наше — у молодого спортсмена из Таллина.
Золото и серебро у СССР. Трибуны ликуют. На разных рядах начинают открывать шампанское. То здесь, то там слышатся характерные хлопки. Атмосфера праздника. Я беззаботно смеюсь.
Рядом появляется девушка в арабской одежде и протягивает мне открытую бутылку «Кока-колы».
— Peace, friendship! — говорит она по-английски и салютует мне другой бутылочкой.
Я тронута таким знаком внимания. На глаза наворачиваются слезы. Пусть нас бойкотируют, но люди во всем мире приветствуют Советский Союз и игнорируют волю капиталистического лагеря. Я беру колу и чокаюсь с бутылочкой девушки.
— Мир, дружба! — вторю ей по-русски, улыбаюсь и жадно пью напиток.
Меня поглощает черная темнота.
Пролог. Продолжение
Я прихожу в сознание. Не понимаю, где я. Голова шумит и мне безумно страшно.
Ничего не вижу. На глазах повязка.
Я лежу на мягком матрасе. Руки вытянуты вверх, запястья зафиксированы. Пытаюсь опустить руки. Ничего не выходит. Кажется, они прикованы к грядушке кровати.
Слышу шорох ткани и замираю. Кручу головой, но не могу ничего увидеть. Я пытаюсь крикнуть, но только мычу. Рот заткнут кляпом.
Меня охватывает паника. Животный страх, который вытесняет все мысли.
— Не бойся! — раздается низкий мужской голос на английском. — Я не причиню тебе вреда.
Если он думает, что успокоил меня, то ошибается. Я в ужасе кричу. Но из-за кляпа вновь мычу.
Снова шорох одежды. Матрас рядом со мной проминается.
Я чувствую чужие руки на моем теле. Только сейчас осознаю, что я еще и голая.
— Латифа! — шепчет похититель и проводит пальцами по моему лицу.
Я мечусь в ужасе и пытаюсь освободить руки. Чувствую себя птицей в клетке и плачу от беспомощности.
— Тише, детка, не бойся, — уговаривает меня голос.
Ощущаю вес голого тела. Чужая горячая кожа касается моей. Мои ноги сковываются чужими коленями.
В ноздри проникает тяжелый мускусный сладковатый терпкий запах.
Я резко замираю и боюсь дышать. Пытаюсь втянуть живот, чтобы уменьшить телесный контакт.
— Будь послушной, латифа, — рокочет мужчина, — если будешь хорошей девочкой, тебе все понравится.
Я чувствую его губы на своей ключице. Не дышу. Все мои ощущения концентрируются там. Ничего не вижу, ничего не слышу. Только чувствую.
Чувствую, как горячее дыхание опаляет мою кожу, а влажные губы блуждают по телу.
Самое ужасное во всем происходящем, что меня охватывает какой-то непонятный трепет. Это не стыд, а что-то другое.
Мне страшно, но прикосновения чужих рук и губ не вызывают омерзения. Это будоражит и волнует. По телу проходит волна мурашек.
Я прислушиваюсь к томительным ощущениям. Снова задерживаю дыхание, потому что его язык касается моего соска. Мужчина засасывает его в рот и облизывает со всех сторон.
Закрываю глаза под повязкой. Настолько все пронзительно.
Мое дыхание учащается. Внизу живота разливается непривычное тепло. Это приятно.
Все происходящее кошмар наяву. Но мне приятно. Какой-то бред!
Похититель резко разводит руками бедра. Мое лицо заливается красным. Как хорошо, что я ничего этого не вижу. Наверное, умерла бы со стыда.
Мужчина что-то бормочет по-арабски.
Я чувствую его язык в развилке моих ног. Это какое-то безумие. Что он
