поинтересовался я у Грина.
– Почти и не болит. Даже подозрительно, – он понажимал на повязку в разных местах и ни разу не поморщился.
Марта находиться с нами не стала. Она полила несколько горшков с цветами, проверила, закрыты ли окна, и удалилась, трижды перекрестившись на пороге. Знахарку ждать долго не пришлось. Не прошло и пяти минут, как она появилась на пороге горницы. Во внешнем виде её ничего не изменилось. Разве что в руках она держала большое распятие, по всей видимости, выполненное из дерева и покрытое чем-то бордовым, и старую потрёпанную книгу.
– Настроились? – деловито спросила она, останавливаясь прямо напротив нас. – Кто самый смелый? Проходите на стул.
Мы переглянулись. Никто не решался вызваться добровольцем, даже Фанни, которая храбро вела машину и постоянно убеждала нас отправится в Ольшу.
– Я пойду, – наконец вызвался я после чересчур затянувшейся паузы.
– Хорошо, проходи.
Половицы заскрипели, отмеряя десять шагов до стула. Руки вмиг похолодели. Я потёр их друг о друга и подул тёплым воздухом, желая согреть. Закружилась и голова, норовя выхватить опору из-под моих ног.
– Не переживай раньше времени, – спокойным тоном вещала она.
– Знаете, это трудно объяснить. Так иногда бывает, когда ты очень хочешь что-то узнать, а когда оказываешься на пороге, за которым получишь ответ, нутро начинает бояться. Потому что в голове первым делом возникает всё негативное. И ты думаешь, что будет, если все эти мысли подтвердятся, – затараторил я первое, что приходило в голову. На меня часто нападало такое состояние. При сильном волнении я говорил всё подряд. И стресс немного отступал, давая возможность прийти в себя.
– Знаю, – тепло улыбнулась Сивилла. – Но мне это не помешает сосредоточиться. Положи руки вдоль бёдер открытыми ладонями вверх.
Я выполнил просьбу знахарки и посмотрел ей в глаза.
– Несколько дней назад…
– Стоп-стоп, – она отрицательно покачала головой. – Не нужно рассказывать ничего. Я должна сама всё увидеть. Могу лишь задать пару наводящих вопросов. Если Бог захочет, он явит мне ответы. Если нет, то я бессильна, – её губы задвигались, но слов я не слышал. – Молитвы не обязательно говорить вслух. Можно и про себя, если искренне веришь в них, – прокомментировала она свои действия.
Обойдя меня трижды по кругу, она подошла к одному из книжных стеллажей открыла дверцу и достала железную спицу. Скорее всего, в быту она использовалась для вязания. Сивилла зажала её средним и большим пальцами точно посередине и вернулась обратно ко мне.
– Что ты чувствуешь? – спросила она, медленно перемещая спицу на небольшое расстояние слева направо параллельно полу и обратно.
– Холодно, пальцы на руках практически не ощущаю, – честно признался я. – Голова кружится. А ещё… Тошнить немного тянет.
– Это хорошо, – многозначительно протянула она, продолжая водить спицу из стороны в сторону. Причём спица постепенно начинала наклоняться то влево, то вправо. Так делает сама Сивилла? Или это какой-то эффект? – Подумай о тех событиях, что приключились с вами за последние дни. Постарайся как можно чётче нарисовать их у себя в голове. Попробуем вытащить на диалог ту сущность, которая делает это с вами. У меня у самой руки холоднее некуда. И это замечательно. Значит, я настроилась на то, зачем вы явились сюда.
Я напряг воображение и прокрутил заново все случаи явления потусторонних сущностей. Особенно подробно остановился на ночной поездке и на том моменте, когда я проник в параллельный мир теней. Сивилла удовлетворённо качала головой. Спица уже готова была вырваться из её рук.
– Давай-ка также представь тот знак, который сущность нарисовала одному из вас на листе фанеры. Я так понимаю, он может сыграть ключевую роль…
Да, она многое видит. Я почему-то забыл нарисовать его в своём воображении. Надо вспомнить тот момент, когда Грин пробовал свои сверхспособности. Но все детали ускользали от меня. Словно они боялись выйти на передний план. Тогда я потянулся к потайной комнате в памяти, где хранился огненный символ. Но и он не дался мне в руки. Боль сдавила виски.
– Не отступай, пытайся вспомнить, нам нужны подробности, – холодно и спокойно произнесла Сивилла. В другую руку она уже взяла распятие. Спицу знахарка больше не держала двумя пальцами. Она зажимала её в ладони. И то еле справлялась. Спица тянула руку Сивиллы то вверх, то вниз, то пыталась описать круг в воздухе.
Руки ниже локтя были холоднее льда. Казалось, что и изо рта идёт пар при дыхании. Не отвлекайся, Марч! Нужно вспомнить… Там вроде бы имелась часть зубчатого ключа. Стоило мне представить его, как ноги скрутило судорогой. Сивилла, заметив это, поспешила перекрестить меня и дотронуться до лба распятием. Боль отпустила. Чуть ниже зубчатого ключа располагалась деталь, похожая на шапку шута. Чем больше я представлял увиденный символ, тем отчётливее он всплывал передо мной. Всплывал и начинал дышать жаром, разогревая все мои конечности. Последними из тёмных уголков сознания вынырнули кресты тамплиеров. Все три части завращались вокруг друг друга и соединились в одно целое, являя знак, оставленный тенью Грина на листе фанеры.
– Очень хорошо, Марч, – похвалила меня Сивилла.
Марч? Мы не говорили ей своих имён…
– Сейчас не говорили, но во сне представились. А я запомнила, – прочитав мои мысли, ответила знахарка. – Теперь вернись к самому обряду. Мысленно опиши его последовательность. Я не очень чётко всё вижу.
Это будет совсем нетрудно. Я выдохнул и опустил голову, отматывая воспоминания на первый вечер, когда мы приехали в дом Вурсов. Однако с концентрации меня сбил свет, который внезапно потускнел внутри горницы знахарки. Наши тени (моя и Сивиллы) стали совсем тёмными. Они неподвижно лежали на полу. Лишь спица вела себя всё так же хаотично.
«Не стоит заходить так далеко, М-м-м-а-а-арч, – голос ворвался внутрь головы, мельтеша в ней и расталкивая другие мысли. – Ты ставишь под опасность её».
Я отмахнулся от назойливого голоса, но головы не поднял. И не зря. Позади тени знахарки появилась ещё одна тень. Того самого карлика, который уже не раз являлся нам. Он подошёл вплотную к тени знахарки и смерил её взглядом с ног до головы. Потом подпрыгнул на правой ноге и стал чуточку выше. Потом на левой, добавив ещё десяток сантиметров. Когда же тень карлика поравнялась с тенью знахарки, рука сущности без промедления схватила тень Сивиллы за горло. Женщина выронила спицу и распятие, схватившись за горло. Я хотел было броситься на помощь, но она прохрипела, чтобы я оставался на своём месте.
– Назови себя, демон! Явись нам! Именем Господа Бога! – на шее знахарки проступили синяки, принявшие форму пальцев. Тень сущности душила Сивиллу двумя руками.
