у меня для вас прекрасная новость! Я знаю, кто станет наместником!
– Кто?
– Ваш тесть, сынок. Я нашла вам невесту.
Глава 27
Я невольно расплываюсь в злорадной улыбке. Не знаю, что там за невеста, но матушка опоздала, вакансия занята, и на развод пусть не надеются. Меня вообще хранитель рода одобрил. Словом, напрасные труды.
Жутик вскидывается, дымок идёт волнами, но я прикладываю палец к губам, и умный Жутя сдерживается, не лезет. Я не против позволить знакомству состояться, но мне кажется, что мешать выяснению отношений не следует. Да и вообще я хочу разобраться, какая эта вдовствующая герцогиня. На совсем хлебушек вроде бы не похожа. Только вот зашевелилась почему-то только сейчас, когда на горизонте замаячила необходимость перебраться жить в каменную пустошь Кайная.
Лайс, оглушённый новостью замирает.
– Что, мама? – только и переспрашивает он, растерянно хлопая глазами. Йех, хочу ресницы как у него.
Леди эмоции Лайса совершенно не ловит и о том, что я одним фактом своего существования могу нарушить её чудесные планы она тоже едва ли задумывается. А ведь даже без брака именно моё слово в связке майя-камир решающее.
Вот запрещу Лайсу жениться – что она будет делать?
Прямо сейчас она расхваливает свою находку и себя за проявленный поисковый талант заодно:
– Девушка идеально вам подойдёт, сынок. В качестве приданого за неё дадут поместье под столицей, оно небольшое, всего три деревни. И дадут два магазина, не считая прочих мелочей.
– Она не аристократка? – спокойно уточняет Лайс, логично предположив охоту за титулом.
“Покупку” мужа из знатного, но обедневшего рода не вчера придумали.
Однако леди удивляет:
– Ещё чего! Сын, о безродной не может быть и речи. Ваша избранница средняя дочь барона Корна. Конечно, дочь графа была бы предпочтительнее, но, учитывая наши обстоятельства, я вытащила для вас золотой билет, сынок.
– И зачем я понадобился барону Корну?
У меня тот же вопрос – приятно узнать, что мы мыслим в одном ключе.
Здравый смысл подсказывает, что ничего хорошего Лайса в этой сделке не ждёт.
Очередь леди моргать.
– Лайс, очевидно же. Барон Корн поможет сохранить титул, а вы станете представлять его интересы в Совете.
У-у-у-у… Дура. Она хоть понимает, какие у этого барона интересы? Не сомневаюсь, что ей абсолютно безразлично.
– Барон Корн не упоминал дополнительные гарантии… нашего союза? – совершенно верно уточняет Лайс.
– Клятва, кажется, – леди пожимает плечами. – Сын, вы довольны? Как ваша мать, я дала согласие от вашего имени. К церемонии всё готово, проведём тайно сегодня же, а академию вам придётся покинуть, чтобы перестать быть камиром. Условие ведь до конца учёбы, верно? Позднее продолжите в Столичной Академии.
Она хле-е-ебушек. В Столичной Академии учатся те, кто не “тянет” вступительный экзамен по магии. Учитывая, что среди аристократов маги почти все, то “столичники” изгои, второй сорт.
– В Столичной? – переспрашивает Лайс, стискивая пальцы в кулак.
– План предложил барон, так что не о чем беспокоиться, – улыбается она.
Может, всё же не хлебушек, а эгоистка? Какие бы беды Лайсу ни принёс союз с бароном, её они не коснутся. Больше того, леди получит хорошие деньги.
И Лайс, и я на пределе, но у первого нервы сдают у Жутика.
Выскочив из своего укрытия будто взбесившаяся пружина, он не просто широко разевает пасть, он её растягивает по всем направлениям, и превращается в одну зубастую глотку. И выскакивает перед лицом леди.
– Бу! – рявкает он, не смыкая пасти. Не знаю, как жутик говорит, но явно же не как материальные создания.
Леди с криком шарахается и пытается спрятаться за Лайса, что тоже… показательно.
– Чудовище!
– Жу-утик, – обиженно поправляет Жутя и возвращается к нормальному размеру.
– Развей это, слышишь! – визжит леди вместо того, чтобы справиться самостоятельно.
Даже щит не ставит.
Может, она не магиня?
Лайс морщится:
– Мама, это мой фамильяр, Жутик.
– Не фамильяр! – тотчас надувается Жутя.
Леди перестаёт визжать и картинно хватается за сердце. Правда, Лайс не видит, потому что она так и прячется за его спиной, а он продолжает смотреть на Жутю и с улыбкой уточняет:
– М-м-м, а кто же ты?
Жутик гордо надувается:
– Деть!
Лайс кивает и наконец оборачивается:
– Мама, познакомьтесь с внуком.
– Что-о? – всхлипывает вдовствующая герцогиня.
Глазом не моргнув, Лайс предлагает Жутику руку и спокойно сажает ребёночка на плечо, а затем невозмутимо повторяет маме, кто такой Жутик. Она почему-то отступает на шаг. Ни понимания, ни радости на её лице не видать. От вида, как Лайс чухает Жутю будто котёнка, её аж передёргивает.
– Матушка? – сладко окликает Лайс. Настолько сладко, что я чую сахарную издёвку.
– Вашей невесте это не понравится. Сын, не знаю, что на вас нашло…
– Матушка, я ценю вашу заботу, – уголок его рта дёргается.
Я вдруг отчётливо понимаю, что Лайс по-настоящему взбешён и что он балансирует на грани, ещё пара капель его терпения испарятся, и он некрасиво сорвётся. Его сдерживает только понятие о правилах хорошего тона. Сказать матери прямо, что она эгоистичная дура, он всё-таки не может.
И я не знаю, какими были их отношения до трагедии с отцом. Возможно, герцогиня больше походила на любящую мать, чем сейчас. В настоящую любовь я не верю – испугавшись Жутика, леди не заслонила сына от угрозы, а сама спряталась за ним.
– Я рада, что тебе нравится!
– Но мне не нравится.
– Что-о? Лайс, я не понимаю…
– Матушка, вы не имели никакого права давать согласие от моего имени, – голос по-прежнему спокойный, доброжелательный, и от этого особенно пробирает. Даже мне как-то зябко становится.
Но не ей.
– Лайс, что вы говорите? Я старалась ради вас, я нашла для вас идеальную жену, решила финансовые проблемы. Три деревни, несколько магазинов и много, чего ещё, станет вашим.
– По закону приданое остаётся в полной собственности супруги. Поскольку барон заинтересован, чтобы я представлял его интересы в Совете, помереть с голоду мне не дадут и новый костюм купят. Но с чего вы решили, что барон позволит мне прикоснуться к деньгам? Вас содержать ему и вовсе неинтересно.
– Лайс, глупости! Барон щедрый мужчина…
Кто-то сболтнул лишнего.
Лайс явно замечает оговорку, но не переспрашивает, а продолжает безжалостно критиковать:
– Матушка, вы понимаете, что клятва, на которой настаивает барон, превратит меня в его пожизненного раба?
Ей бы расплакаться и признать ошибку, но леди сдаваться не собирается. Она расправляет плечи и удивительным образом приобретает сходство с вдовствующей герцогиней-матерью, покойной.
Сходство едва уловимо, оно то ли в позве, то ли в ауре властности. Материнское тепло? О, нет. Герцогиня обращается
