плащ упал с плеч к ногам. – Я…
Однако Аппандейму уже было все равно, что она скажет. Он подъехал вплотную к телеге, повернул коня боком и попытался ухватить принцессу за воротник платья. Наверное, он исходил из предположения, что она будет стоять смирно и покорно. Этого принцесса делать не стала, а наоборот, шагнула назад, подхватила юбки и спрыгнула с другой стороны телеги.
– Нам нужно прояснить еще пару вопросов! – сообщила она оттуда.
Барона это не заинтересовало. Он пнул коня и объехал телегу кругом. К этому времени принцесса, разумеется, обежала ее с другого конца, перепрыгнула через массивное дышло, к которому пристегивали волов, и снова оказалась под защитой.
– Барон, прошу вас, возьмите себя в руки! – вежливо попросила принцесса.
Барон проигнорировал просьбу и двинул коня в объезд. Принцесса направилась в другую сторону. Барон развернул коня. Принцесса терпеливо дождалась, пока конь переставит все четыре копыта, и пошла обратно. Тут даже до Аппандейма дошло, что двуногая принцесса по маневренности превосходит любую лошадь. С окраин луга подтягивались солдаты. Действительно, ни в одном уличном цирке такого и за деньги не увидишь.
– Вы пытаетесь совершить непоправимое! – попыталась принцесса достучаться до разума, скрытого под седыми кудрями, но барона Аппандейма уже заклинило, как топор в сыром чурбане.
Он не мог приказать аррантийцам схватить принцессу, потому что она их только что у него отняла. Он не мог приказать того же толгойцам, потому что их было мало. Просто склонить голову и позволить ей плести свои интриги он не мог тоже.
Барон перенес ногу через круп коня и не очень ловко слез на телегу. Принцесса, все еще высоко держа юбки двумя руками, обежала ее с торца и встала так, что упертое по диагонали в землю дышло оказалась у нее между ног. Барон двинулся, намереваясь спрыгнуть справа от оглобли. Принцесса обозначила движение влево. Барон, увидев это, стал примериваться спрыгнуть слева, тогда принцесса шатнулась вправо. Барон спрыгнул прямо, ногами по обе стороны дышла. Принцесса рванула по широкой дуге – хорошо, что она осталась в сапогах! – и, пока барон перекидывал ногу через жердь, оказалась на другой стороне телеги.
– Что ж вы все на меня кидаетесь! – вопила на бегу принцесса, поскольку Аппандейм был не первым бароном, пытавшимся на нее напасть. – Уму непостижимо!
Барон, громко сипя, бежал за ней, отдаленно напоминая кухонного мальчика, который пытается поймать во дворе поросенка. Толстого багрового хрипящего мальчика. С каждым шагом он терял уважение и симпатии публики. Резвая, гибкая и похорошевшая от физических упражнений принцесса в роли поросенка симпатии неуклонно завоевывала.
На третьем кругу этого безумия барон запнулся о дышло и повалился на траву. Принцесса остановилась над ним и перестала улыбаться.
– Барон Аппандейм, вы арестованы! – сказала она строго официально и пояснила скорее окружающим, чем арестанту. – За разбой на территории королевства Арранта, за нападение на особу королевской крови и на всякий случай за государственную измену! – принцесса огляделась. – Забыла веревку припасти. Найдется у кого-нибудь?
Кавалер Кормонт взял на себя роль временного командующего армией, за что принцесса была ему очень благодарна. Похоже, ему хватало авторитета. В ходе короткого диспута он убедил всех вставать лагерем, а уже утром, узнав вердикт суда, решать, как быть дальше.
Открылись городские ворота, впуская принцессу и барона Аппандейма, за которым присматривали несколько человек из людей Кормонта. Встречала их большая безмолвная толпа. Принцесса предположила, что они не могут решить, то ли восхвалять ее, то ли бранить барона, поскольку она идет слишком близко к нему. Навстречу, разрезая толпу, покатился обоз, вывозя за стену шатры, полевые кухни и прочее армейское хозяйство.
Вместе с принцессой и бароном вся толпа переместилась от ворот к ратуше, в которую набилось столько народа, сколько смогло поместиться. Кузнечный староста выполнил обещание и привел судью не только в чувство, но и в ратушу. Судья оказался пухленьким кругляшом с розовой лысиной, которую беспрестанно промакивал платочком. Перед тем как войти в зал городского совета, где планировали суд, принцесса встретилась с ним в маленькой канцелярской комнате.
– Как ваше здоровье? – поинтересовалась принцесса.
– Спасибо, Ваше Высочество! Отвратительно! У меня, знаете ли, не все в порядке с пищеварением, и случается иногда такое разжижение и боли, особенно в верхней части…
Принцесса вопросительно посмотрела на господина Кадиса – насколько детально она должна ознакомиться с судейским пищеварением?
– Ваша Честь! – сказал Кадис.
Судья вздрогнул.
– Простите! Одним словом – отвратительно, а эти люди…
– Что ж! – прервала принцесса. – Нам всем нелегко, но городу требуются ваша служба и ваша честь. Все королевство смотрит на вас, надеясь, что вы защитите интересы его величества. Понимаете?
Судья сник.
– Ваше Высочество, – сказал он жалобно и промокнул лысину, – прошу вас снизойти! Когда какой-нибудь Худос у какого-нибудь Бодаса увел жену, а потом подал в суд, что тот не хочет ее обратно забирать – это я могу рассудить. Или госпожу Пупос оштрафовать за то, что она оскорбляет взор горожан, вывешивая свое белье на окнах. Но осудить его светлость барона Аппандейма, за… Как вы это сказали?
– Измену интересам его величества.
– Ух-у-у… – вдруг завыл судья и стал взмахивать платочком, будто принцесса была осой, которую можно выгнать в окно.
Надежды его не оправдались, принцесса в окно прыгать не стала, а только нахмурилась.
– И чем же барон Аппандейм отличается от господина Худоса?
– Неужели же вы не понимаете! – не глядя на нее, горько махнул рукой судья.
Принцесса понимала. Барон принадлежал к той группе, что называлась «влиятельные люди». Люди, которые договариваются между собой так, чтобы оставаться безнаказанными независимо от действующих правил королевства и, что еще хуже, от представлений о справедливости. Люди, вступать в конфликт с которыми опасно. Господин судья обоснованно опасался, что обидевшись барон использует это свое влияние, чтобы, мягко говоря, сделать его жизнь хуже.
Однако с точки зрения принцессы, она и не предлагала с бароном ссориться, а всего лишь вынести суждение – кто из них прав? Ведь не может здравое суждение быть обидным для разумного человека!
Нет ли в городе другого судьи? Принцесса огляделась так выразительно, что господин Кадис тут же развел руками, мол, увы, только этот. Судья стоял у самого окна и тихонько бился розовым гладким лбом в деревянный переплет. Возможно, не сумев выгнать в окно принцессу, хотел теперь сбежать сам. Принцесса вздохнула.
За отсутствием другого – привели в чувство имеющегося: дали хлебнуть эля, а Гримда ободряюще похлопал его по плечу. Судью слегка перекосило, но Гримда выправил его обратно.
– Мы будем рядом, – пообещал он, и все переместились в зал суда на втором этаже.
В дальней части зала на возвышении стоял стол, за которым в деревянном кресле расположился приободренный судья. За левым его плечом, как и обещал, стоял Гримда, украшая собой зал и придавая процессу статность и строгость. За правым плечом, ближе к стене с окнами, стояла принцесса, стараясь не привлекать к себе взоров. Перед столом на скамье сидел барон Аппандейм со связанными руками. За спиной у него стоял Клиф, как обычно, опоясанный двумя мечами. Дальше было небольшое свободное место, окруженное стульями для знатных горожан, а за ними просто толпа народа, которая сумела протиснуться. Среди прочих угрюмо теснились несколько преданных Аппандейму человек. От обилия людей стало душно.
Писарь городского совета придумал переставить несколько стульев и открыть три окна по правую руку от судьи. Стало полегче. Вместе с воздухом в помещение влетел гомон людских голосов. Принцесса посмотрела на площадь: на ней стояли люди – у крыльца ратуши поплотнее, у домов на другой стороне пореже.
– Скажите им, что тут происходит, – шепнула принцесса писарю.
Писарь похлопал глазами, потом сообразил, что она имеет в виду, и подошел к среднему окну.
– Суд начинается, – крикнул он. – Молчите! И вы узнаете, что здесь происходит!
Площадь стала затихать.
– Это еще что такое? – заволновался судья. – Это зачем?
Стоящий у него за спиной Гримда ободряюще похлопал его по плечу.
– Да-да, – тоскливо ободрился судья и повернулся к залу. – Заседание городского суда по делу его светлости барона Аппандейма объявляю открытым.
Барон утробно хохотнул. Судья вздрогнул. Гримда похлопал его по плечу, а потом поддернул вверх.
– Суд открыт! – крикнул писарь в окно.
Судья приподнял над столом листок бумаги. Листок заметно дрожал.
– Заявителем претензий к его светлости выступает город Аггерхем. В их числе грабеж, разбой,
