она окинула Пьера одобрительным взглядом, – я отнесла мадам баронессе… – консьержка всегда была очень церемонна. Пьер весело сказал:
– Ура, праздники проведем с Джо… – мадам Дарю подумала:
– Еще вытянулся. Растут они, как на дрожжах. Одно лицо с покойным месье бароном, Пьер тоже будет высоким. Даже уши у него торчат похоже… – парень цапнул с пола конверт:
– Это что такое, мадам Дарю… – марок на конверте не было. Адресовали его, на машинке, мадам де Лу. Консьержка пожала плечами:
– Должно быть, сунули под дверь, когда я выходила за бриошью. Конверт маленький, я его не заметила… – Пьер опустил письмо в карман школьного пиджака:
– Я отнесу. Мама, наверное, захочет привести в порядок комнату Джо. Я к вам еще спущусь, сейчас пора обедать… – мать обещала его любимого цыпленка по-провансальски, Перескакивая через ступеньки, Пьер побежал наверх.
На синем огоньке газовой плиты пыхтела эмалированная кастрюля. Из-под крышки упоительно пахло чесноком и травами. По деревянной доске, мелко кроша петрушку, стучал полукруглый нож:
– Положите масло в рефрижератор, – заметил Сэм, – и утром скажете мне спасибо… – юноша широко улыбнулся, – булочная напротив хорошая, багет у них всегда свежий. Вас ждет отличный завтрак, я еще сделаю паштет из печенки… – Марта покуривала, пристроившись на широком, выкрашенном белой эмалью подоконнике. Рядом лежала папка с отпечатанным на машинке ярлычком: «Адвокат». Стряхнув пепел в блюдечко, она обвела глазами кухню:
– Хорошо, что все дворы проходные, в них можно загнать машину. Почти никто не знает, что я в Париже, но так спокойней… – рядом с аккуратными грядками и еще крепким птичником стоял серый ситроен Службы Внешней Документации. Французские коллеги посадили на близлежащие крыши пару снайперов:
– Для вашего спокойствия, мадам М, – сказали ей на встрече в загородном особняке, – никаких эксцессов не ожидается, но вы обладаете статусом источника повышенной опасности… – Марта усмехнулась:
– Почти, как президент или царственная особа… – она не стала садиться в машину де Голля:
– Все, что надо было обсудить, мы обсудили… – речь на встрече шла о британских и французских интересах в свободных государствах Африки, – а остальное, что называется, технические дела…
Главным и единственным техническим делом Марты в Париже был недавний выпускник гостиничного колледжа в Швейцарии, мистер Сэмюель Берри. Соскочив с подоконника, она взяла еще одну папку, без ярлычка. Наверху лежала фотокопия диплома с отличием:
– Значит ты, как Максим, досрочно закончил школу… – Марта отпила кофе, – или у вас ранний выпуск… – Сэм помешал петуха в вине:
– Ранний, до Пасхи, чтобы мы могли найти работу до начала летнего сезона на курортах. Но меня, кажется, ждет совсем не курорт… – под копией диплома Сэма лежало его собственноручное заявление:
– Я, Сэмюель Августин Берри, уроженец Плимута, 1945 года рождения, подтверждаю свое согласие на зачисление в армию ее величества королевы Елизаветы… – семнадцатилетний юноша имел право добровольно завербоваться на военную службу:
– Никак иначе его было не оформить, – хмыкнула Марта, – к нам принимают только с восемнадцати лет. Но ждать нельзя, иначе мы упустим Краузе и его связи… – адвокат Краузе появился в гостиничном колледже в феврале. Сэм весело сказал:
– Я был в пятерке лучших учеников старшего курса. Он обещал мне должность личного повара, как он выразился, у очень высокопоставленного лица, в Африке или Южной Америке…
На господина Ритберга фон Теттау Марта не надеялась, но сейчас была важна любая зацепка. Завтра в отеле «Риц» Краузе ждал Сэма, остановившегося у дяди, месье Жироля. Для всех юный Берри собирался работать в Европе, младшим поваром в дорогом отеле:
– Папа с мамой все понимают, – заметил Сэм, – дядя Анри тоже. Он воевал в Сопротивлении, папа служил в армии. Никто ни о чем не проговорится, тетя Марта… – Сэм не мог навестить Плимут:
– Краузе велел, чтобы я пришел в «Риц» с вещами, – парень поднял бровь, – он денег не жалеет, подъемные мне заплатили щедрые… – Марта понимала, зачем Краузе остановился в «Рице»:
– В Париж приезжает Хана. В Нью-Йорке, по ее словам, он всегда живет в «Плазе». Нацистский выкормыш хочет произвести на нее впечатление… – племянница пока много обещала и ничего не давала:
– Я не могу заставлять ее идти на такое, – хмуро подумала Марта, – но если она не подпустит его ближе, встречи останутся только встречами. Он не собирается рассказывать на свиданиях о беглых нацистах, у нее нет доступа к его личным документам…
По данным из Моссада, миссия Фельдшера, капитана Иосифа Кардозо, успехом не увенчалась. Вальтер Рауфф, вкупе со своим отрядом, растворился в пустынных просторах Центральноафриканской Республики:
– Адольфа он тоже не встречал, но понятно, что Рауфф держал мальчишку при себе… – Марта повертела папку Сэма:
– Я не знала, что у тебя такое второе имя… – юноша покраснел:
– Старомодное, в честь моего предка, месье Огюста. Он заведовал Aux Charpentiers в прошлом веке. Даже дедушка ворчал, что сейчас детей так никто не называет… – старый Берри, по его признанию, теперь ждал высадки человека на Луне:
– И первого британца в космосе, – шутливо говорил он, – как бы им не оказался наш юный Ворон… – Марта скрыла улыбку:
– Юный Ворон спит и видит, как бы сбежать из школы Вестминстер в авиационные кадеты. Особенно сейчас, когда старшие разъезжаются из дома… – Максим пронесся через год школы с тем же напором, каким он славился на футбольном поле:
– Нет смысла терять время, – заявил средний сын осенью, – увидишь, я получу аттестат досрочно… – так оно и оказалось:
– Все поступают, – Марта взяла новую, шариковую ручку, – Петенька будет изучать архитектуру в Беркли, Лауру орден посылает в Рим… – несмотря на скептицизм родни, племянница не покинула монастырь. Летом девушка ехала в женский университет Вознесения Пресвятой Девы Марии, основанный, как высшее учебное заведение для монахинь:
– Теперь там учатся и обыкновенные студентки, – вспомнила Марта, – Клара, бедная, все надеется, что у Лауры пройдет увлечение религией. Хотя у нее теперь есть Аарон с Тиквой, они пока живут в Лондоне…
Тетрадка, привезенная Инге из Новосибирска, лежала в личном сейфе Марты на Набережной. Нику она пока ничего не говорила:
– Еще неясно, как мы вырвем маленькую Марту из СССР, – напомнила себе женщина, – Густи такое поручать нельзя, а с Теодором-Генрихом никакой связи нет… – судя по тому, что полковник Пеньковский исправно встречался с новым куратором из посольства, покойный мистер Мэдисон ничего не выдал русским:
– Но береженого Бог бережет, – Марта задумалась, – за Пеньковским все равно могут следить. Ладно, сначала Сэм и господин Адвокат, то есть Краузе… – она вывела четким почерком на папке юного Берри: «Милый Августин». Юноша закатил глаза: «Тетя Марта!». Женщина отозвалась:
– Называть тебя Шефом пока преждевременно, мой дорогой… – сняв петуха с огня, Сэм поинтересовался:
– Почему три прибора? Мы что, ждем кого-то… – Марта сверилась с часами:
– Да, сейчас должен появиться твой куратор… – Сэм застыл с ложкой в руке:
– Зачем мне куратор… – обиженно отозвался юноша, – я и сам могу… – Марта ласково коснулась его плеча:
– Милый мой, тебе семнадцать. Мы бы никогда не отпустили тебя туда… – она махнула на юг, – без присмотра. Французы заинтересованы в твоей миссии, они тоже хотят призвать к ответу военных преступников. Кроме того, Центральная Африка, если ты туда попадешь, сфера их влияния… – Марта достала блокнот крокодиловой кожи:
– Я его пока не видела, но рекомендации у него самые отменные… – ободрительно сказала она, – он служил во Вьетнаме, в Алжире, у него больше десяти лет опыта. Хорошо знаком с техникой. У него и кличка такая, месье Механик… – по данным от французов Механик был ровесником Марты:
– Ему тоже тридцать восемь. Он мог успеть повоевать,
