Пожав руку Кейна, Грей, хмурый как туча, представил Дженнифер:
— Моя жена. Вы, должно быть, помните ее со дня нашего… бракосочетания. А это Кейн О'Нил, его жена Сафайра, их старший сын Кэри. А остальные, — он бросил раздраженный взгляд на детей, в связи с чем Кейн едва не взорвался, — слишком шумят, чтобы их беспокоить. Ради Бога, Кейн, вы не могли бы хоть немного их утихомирить?
— Я вижу, вы приветливы, как всегда, — спокойно ответил Кейн на этот выпад Грея против его отпрысков. — Просто у вас голова болит после ночных возлияний…
— У меня голова болит от этого проклятого шума!
— …и нет причины одергивать моих дочерей. Вы, как всегда, ищете причины, чтобы пожаловаться.
Грей мрачно скривился:
— Что, мне и пожаловаться нельзя? Вы, шестеро, врываетесь в мой дом, как стая саранчи, нарушаете тишину и покой — и я не вправе пожаловаться?!
Дженнифер с удовольствием бы одернула грубияна. Даже для Грея это было слишком. Знай она, что муж пригласил О'Нилов, она бы и вовсе огорчилась. Его поведение могло бы вызвать нарекания, но никто не принимал его всерьез.
— Как это вы с ним живете? — спросил Кейн, смеясь и похлопывая его по плечу.
Грей нахмурился, но смех и веселая болтовня гостей все же заставили его улыбнуться и забыть на время свои беды.
Наконец-то Грей просветлел и дружески обнял сестер-близняшек.
— Я хотел бы одолжить у вас на завтра экипаж, — сразу же начал Кейн.
О'Нилы прибыли сюда на шлюпе, потому что добираться из графства принцессы Энн по воде было менее утомительно, чем верхом. У Дженнифер уже была возможность убедиться в этом на своем горьком опыте.
— Экипаж? Конечно, но зачем?
Кейн замялся:
— Мы, конечно, только что прибыли, но Сафайра хотела, навестить Ребекку и Трева. — Он слегка покраснел. — Может быть, и вы съездите в Уильямсбург вместе с нами? Мы хотели бы остановиться там, на пару дней. Если вы…
— Нет, — отрезал Грей.
— Но, Грей…
— Я сказал — нет. — Спохватившись, что он опять грубит, Грей виновато улыбнулся. — Я понимаю ваши устремления, мне ясна и цель Сафайры. Но пропасть между мной и Тревом никогда не будет преодолена.
Сафайра тотчас вмешалась в разговор:
— Грей, я думаю, что если вы просто поговорите с Тревом, он простит вас. Все это было так давно. Конечно, теперь…
— Но я видел Трева не более двух месяцев назад.
— В самом деле? — воскликнула Сафайра, и лицо ее просветлело. — И что он вам сказал?
— Почти ничего. Он поступил по-другому.
— И что же он сделал?
— Собирался сломать мне нос.
Наступило неловкое молчание.
Наконец Кейн сказал:
— Ладно, Грей. Мы не станем принуждать вас ехать с нами, но будем очень благодарны, если вы все-таки одолжите свой экипаж.
— Пожалуйста, — отозвался Грей. — Конечно, Сафайра хотела бы проведать свою сестру, и это так естественно. А теперь позвольте показать вам ваши комнаты.
Он провел О’Нилов на верхний этаж, где к их приезду уже были подготовлены четыре комнаты.
Вечером, за обедом, Дженнифер прекрасно справлялась с обязанностями хозяйки. Они с Кэтрин хорошо поработали, обдумывая меню. Обед начался с супа с земляными орехами и закончился десертом из дыни, которая хранилась всю зиму в темном подвале. Кроме того, гостям подавали устриц, жареную утку, сбитые сливки с корицей и вином. Кэтрин с Дженнифер не забыли и о фруктах — ими была наполнена серебряная ваза, стоявшая посреди стола. В центре вазы возвышался ананас, привезенный из Вест-Индии. Кэтрин объяснила, что ананас — это традиционный символ гостеприимства.
Из уважения к гостям Грей пил умеренно, вел себя как радушный хозяин и от всей души веселился, когда Кейн вспомнил забавные происшествия на скачках, в которых они принимали участие. Дженнифер же поддерживала разговор с Сафайрой — обычную дискуссию, какие, как правило, ведут за столом женщины их круга: о последних лондонских модах и о качестве льняного полотна. Только один раз произошла маленькая заминка.
Сафайра имела приводящую собеседника в смущение привычку поворачивать голову к нему во время беседы. И потому легко было забыть, что она совершенно слепа. К тому же она очень аккуратно ела. Абсолютно выбросив из головы все, что ей втолковывала Кэтрин, Дженнифер выпалила:
— Как же вам удается безошибочно брать с тарелки то, что вы хотите?
Кэтрин тут же бросила укоризненный взгляд на свою воспитанницу, и та чуть не сгорела со стыда, но, к счастью, Сафайра не обиделась.
— Кейн все объясняет мне перед обедом, — кротко улыбнувшись, ответила она. — Тарелка для меня — это циферблат часов. Например, утка находится там, где цифра двенадцать, ветчина — у цифры четыре, а кукуруза — у восьмерки. Когда подают другую перемену, он тут же вновь дает соответствующие пояснения. Остается только запомнить.
— Понятно, — кивнула Дженнифер. — И по дому вы так же ходите, да? Он говорит вам, где располагается мебель, и вы запоминаете?
— Примерно так все и происходит, — засмеялась Сафайра. — Но чаще я на горьком опыте узнаю все сама. Достаточно мне несколько раз наткнуться на что-либо, и я сразу запоминаю расположение. — Она тотчас перевела тему разговора: — Мне кажется, запомнить, где стоит мебель, гораздо проще, чем так поработать над собой, как вы, дорогая, со времени вашего приезда сюда.
— О, я не знаю! — смешалась Дженнифер.
— Думаю, вам было нелегко, — продолжила Сафайра. — Часто даже такое нехитрое дело, как умение правильно держать вилку, для некоторых оказывается непосильным. Есть разные недостатки, Дженнифер. У меня одни, у вас другие. Но мы обе учимся преодолевать их.
Сафайра, судя по всему, догадалась, какие трудности пришлось преодолеть Дженнифер, чтобы достичь уровня леди, чего не мог осознать ни один из этих аристократов.
— Благодарю вас, — еле слышно отозвалась хозяйка. — Я думаю… думаю, что вы видите гораздо больше, чем мне представлялось.
Грей незаметно наблюдал за Дженнифер с другого конца стола. Ему нравилось, что она разыгрывает из себя внимательную жену, вовлекает дам в разговоры и следит, чтобы тарелки гостей не пустовали. Эта домашняя атмосфера заставила дрогнуть сердце Грея. Когда-то он именно так и представлял себе семейную жизнь — любимая женщина восседает во главе стола и наполняет весь дом смехом и разговорами. К сожалению, это только иллюзия. Грейхевен едва ли можно назвать домом, он скорее походил на холодный мавзолей.
— Я прав, Грей, как вы считаете?
Услышав свое имя, он быстро повернулся к Кейну и машинально ответил:
— О да, конечно.
Кейн в изумлении поднял брови:
