О Хризос, дитя Афродиты! Клянусь, вы с Эросом братья,
Но он разит нас стрелами любви к другим —
Ты же тратишь все стрелы на то, чтобы сердца поразить
Любовью к себе одному!
Так сказала ему Лаис — и этих слов оказалось достаточно, чтобы у Хризоса раскрылись глаза. Он увидел и красоту, и обольстительность, и ум — и пал к ее ногам, так что Лаис вновь ощутила себя первой красавицей и первой гетерой Коринфа.
Она с нетерпением ждала ночи, которая сделает Хризоса рабом Лаис и рабом лона Лаис, какими всегда становились все ее поклонники.
Однако он не пришел. Он исчез…
Наутро Лаис получила письмо. Это было письмо не мужчины, а мальчишки, испуганного тем вожделением, которое она в нем пробудила, испуганного тем смятением, которое поселилось в его сердце.
А больше всего его испугали ее годы. Она годилась ему в матери, она была старше его почти на двадцать лет!
Лаис в ярости разорвала письмо в клочки и пролила столько слез, сколько не проливала их, чудилось, за всю жизнь. А потом засмеялась.
Она смеялась над Хризосом, который отказался от счастья, за которое другие мужчины готовы были отдать не только деньги, но и жизни. А Лаис предлагала ему это счастье даром! Она готова была осыпать его этим счастьем, как некогда влюбленные мужчины осыпали ее лепестками роз и золотыми монетами, когда она танцевала перед ними, а они кричали наперебой:
— Лаис Каллипигоя! Лаис, о Лаис!
Лаис смеялась долго, но смех скоро сменился унынием.
Вот теперь она точно решила покинуть Коринф!
Дом в Мегаре был куплен, почти все свои вещи Лаис отправила туда. Не сегодня завтра она должна была уехать и сама, как вдруг пришло новое письмо от Хризоса!
Совсем другое письмо, полное такой любви и нежности, от которых Лаис снова заплакала — на сей раз счастливыми слезами. Он писал, что горько раскаивается в своем малодушии, что страстно любит Лаис и больше не может бороться с этой любовью, что жаждет заключить возлюбленную в объятия, однако он болен и не может приехать в Коринф. И у него нет сил ждать своего выздоровления, он даже боится умереть и больше никогда не увидеть Лаис! О, если бы она сама могла приехать… он был бы счастливейшим человеком в Ойкумене!
Лаис умчалась из Коринфа с такой невероятной быстротой, словно у нее выросли крылья. Вернее, крылья выросли у того корабля, который она наняла, чтобы добраться до Фессалии морем: морские путешествия были ей знакомы с ранней юности и она любила море.
Ее корабль пристал к берегу в Волосе, а оттуда она наняла носильщиков, чтобы ее доставили к храму Афродиты, где ей назначил свидание Хризос. Да, сначала это показалось Лаис прекрасным предзнаменованием, однако чем дальше она продвигалась к храму, тем медленней шли носильщики. Наконец они отказались следовать дальше, потому что испугались женщин.
— Женщин?! — засмеялась Лаис.
— Да ты только посмотри, госпожа…
Она выглянула из-за занавесок своих носилок — и тотчас отпрянула внутрь с криком ужаса. Почудилось, будто к ней со всех сторон слетаются жительницы Аида или гарпии: уродливые, иссохшие, ужасно одетые, какие-то косматые…
Носильщики бросились бежать с криком:
— Спасайся, госпожа! Они забьют тебя камнями!
Лаис высунулась и снова отпрянула — камень ударил ее в плечо. В руках у всех этих уродин были камни, и в подолах они несли камни!
Если сидеть на месте, так наверняка погибнешь!
Лаис выпрыгнула из носилок и в ужасе огляделась. И отлегло от сердца, когда увидела невдалеке беломраморные развалины старинного храма с колоннами.
Вот он, храм Афродиты! Любимая богиня спасет ее! И, конечно, Хризос уже ждет!
Лаис припустила к храму, изредка оглядываясь и в гневе наблюдая, как мерзкие гарпии треплют ее разбросанные вещи, тупо разглядывая роскошные одежды, а потом отбрасывают их с ненавистью и отвращением.
Уворачиваясь от камней и проклятий, выкрикиваемых со страшной ненавистью, Лаис влетела под защиту колонн и села на пол, оглядываясь.
Хризоса еще не было, но он, конечно, сейчас придет!
Однако время шло, а он не появлялся. Что-то случилось? И что же делать? Эти безумные твари не уходят, только снова и снова выкрикивают проклятия.
У Лаис мелькнула ужасная мыль, что Хризос нарочно заманил ее сюда, чтобы погубить. Знал, что она ринется за своей любовью в огонь и воду!
О, какой мучительной была эта мысль…
А между тем гарпии начали приближаться к колоннам. Лица их были мрачны, неумолимы и свирепы. Да, они из числа тех, для кого Лаис — гетера Лаис! — первый враг женщин, потому что она отвращает мужчин от скучного семейного очага и побуждает их изливать свое семя не ради оплодотворения женского лона, а ради наслаждения, которое кажется несчастным женам отвратительным. Да ведь они этого наслаждения никогда не знали, оттого и ненавидят Лаис, и завидуют ей!
Они способны убить ее! Неужели здесь некуда скрыться?..
Некуда…
Страх начал овладевать ее смелой душой, и в это мгновение Лаис вспомнила…
Однажды, давно-давно, она уже стояла вот так же на пороге смерти и думала, что сейчас будет убита озверевшим насильником, но ей вовремя пришло на ум заклинание, которому учила на своих колдовских матиомах Кирилла, бывшая пифия дельфийского оракула. С его помощью можно было на несколько минут сделаться невидимой. Если удастся, Лаис выскользнет из храма и кинется вон в тот овраг. Она как раз успеет добежать и спрятаться там. А оттуда уже пробираться дальше. Нужно узнать, что случилось с Хризосом…
Это было трудное заклинание, но Лаис никогда не жаловалась на память.
— Скиа, скотади, спориа, тифлоси, мистерио![77]— зашептала она. — Скотади, спориа, тифлоси, мистерио, скиа! Спориа, тифлоси, мистерио, скиа, скотади! Тифлоси, мистерио, скиа, скотади, спориа! Мистерио, скиа, скотади, спориа, тифлоси!
Пока звучали эти слова, произносимые в особом, выверенном веками порядке, заклинание действовало.
Лаис увидела растерянность на свирепых лицах гарпий. Но времени терять было уже нельзя! Она шагнула на ступеньки храма, подобрала подол, чтобы быстрее бежать… И вдруг пошатнулась, услышав хриплый голос, звучащий с такой силой ненависти, что она, казалось, обжигала:
— Оиретсим, исолфит, аиропс, идатокс, аикс! Исолфит, аиропс, идатокс, аикс, оиретсим…
У Лаис подогнулись ноги.
Кто-то читал заклинание наоборот, и от этого оно теряло силу!
Но кто, кто мог оказаться здесь, знакомый с тайной магией бывшей пифии Кириллы, с тайной магией школы гетер?!
— Вот она, вот! — закричали женщины, показывая на возникшую перед ними Лаис, и вдруг один пронзительный голос заглушил их вопли:
