Закон на стороне Стеллы, и теперь Кейт прекрасно это осознавала. Жена держит Родни в своих руках и предпочтет погубить его, лишь бы он не достался другой. Стелла не покривила душой, когда сказала, что страсть – не все, что нужно мужчине. Родни любит свою работу. Работа составляла смысл его жизни на протяжении многих лет. Без нее у любимого ничего не останется. Если Кейт не уедет, то у Родни не будет будущего. Кейт знала, что, несмотря на все угрозы Стеллы, ее любимый, отказавшись от всего, приедет к ней…
Прижавшись спиной к стене, она застучала по ней сжатой в кулак рукой.
Энни, заслышав глухие удары, осторожно просунула голову в полуоткрытую дверь и застыла, охваченная страхом. Кейт, казалось, ее не замечала. Энни не решалась к ней подойти. Она не привыкла видеть мать плачущей. Девочка испугалась. Ее душу заполнила скорбь. Энни медленно вернулась обратно в переднюю.
Миссис Маллен подождала около часа после отъезда автомобиля, мучаясь сомнениями, стоит ли ей пойти навестить Кейт. Вдруг соседка посчитает это излишней навязчивостью? Она, как и большинство живущих на их улице женщин, весь разговор леди с Кейт провела за задернутыми занавесками, выглядывая в щелочку и ожидая, когда гостья покинет дом Ханнигенов. Роузи сказала, что леди – жена доктора Принса. Впрочем, все обитатели их улицы и так догадались, кто перед ними. Бедная Кейт! Бедная Кейт! Последние недели ей опять приходилось каждый день ходить ночью за угольным шламом, а теперь еще… Не следовало этого вообще допускать. Доктор как-никак человек женатый. Кейт надлежало понимать, во что она себя впутывает. Но сделанного не воротишь. Только Богу ведомо, почему Кейт не отвергла его ухаживания. Доктор Принс, конечно, хороший человек и, кажется, души в ней не чает, но он вращается в других кругах, а его жена – та еще стерва. Кейт, бесспорно, много училась, но для людей, с которыми знается доктор, она – простая девушка из рабочих кварталов. Бедная Кейт! Бедная девочка!
Наконец миссис Маллен решила все-таки пойти. Поводом послужит рождественский подарок для Энни.
Но прежде чем она собралась, в дверь черного хода постучали. Когда миссис Маллен отперла, на пороге стояла Кейт. Хозяйка дома не на шутку удивилась – соседка редко ходила в гости, даже к ней.
Миссис Маллен окинула Кейт внимательным взглядом, а затем опустила глаза. Что бы ни произошло за закрытыми дверями между ней и женой доктора, это вывело бедняжку из равновесия.
– Садись, дорогая, – чувствуя неловкость, пригласила миссис Маллен.
Кейт отрицательно замотала головой.
– Вилли ведь копит на мебель? – спросила она.
– Да, девочка моя, – растерянно сказала пожилая женщина.
– Думаете, у меня найдется что-нибудь нужное ему?
Миссис Маллен изумленно посмотрела на соседку.
– Знаю, вещи не новые, – продолжала Кейт, – но у нас есть горка для кухонной посуды, одна крепкая кровать. Потом еще лавка со спинкой, высокий комод, кухонный стол…
– О чем ты говоришь, дорогуша?
– Я хочу все продать! – выпалила Кейт. – Я должна срочно уехать отсюда, а у меня почти нет денег. Только двадцать два шиллинга. Мне надо собрать десять фунтов, но мебель столько не стоит. Миссис Маллен! Займете мне немного? Когда я найду работу, я верну вам долг.
– Дорогуша! Сядь и успокойся. С какой стати ты решила сорваться с места? Я думала, скоро вернется доктор…
Кейт замотала головой.
– Я не могу вам все рассказать, миссис Маллен. Просто поверьте мне, это серьезно. Я должна уехать немедленно. Как вы считаете, Вилли захочет купить что-нибудь из моей мебели?
– Возможно. Я спрошу у него, когда он вернется домой. Но к чему эта спешка? Когда ты едешь?
– Как только соберусь, так и поеду. Только не задавайте мне больше вопросов, миссис Маллен. Если бы я могла, то сказала бы… Вы всегда были добры ко мне. Просто я не могу.
– Но сейчас же Рождество, Кейт! На Рождество никто никуда не срывается с места.
– Рождество! – горько воскликнула Кейт. – Рождество – как раз самое время срываться с места и ехать, куда глаза глядят. Все несчастья случаются со мной на Рождество! Я ненавижу это время года! Я терпеть не могу Рождества! Господи боже мой!
Кейт выскочила из дома. Миссис Маллен с удивлением уставилась на захлопнувшуюся за ней дверь.
Ожидание
Родни стоял, опершись на трость, и выглядывал из окна гостиной Дэвидсонов. Внизу вяло катила свои воды между илистыми берегами речушка Дон. Справа простирались бесплодные холмы Солт-Грасс. За ними вдали виднелись домишки Джероу. Из всех тоскливых пейзажей, что существуют на земле, этот, по мнению Родни Принса, был самым тоскливым. Боже правый! Если бы только он мог избавиться от всего этого раз и навсегда…
Пегги Дэвидсон вошла в комнату, неся в руках поднос.
– Родни! – воскликнула она. – Зачем ты встал? Садись сейчас же и подними ногу повыше. Питер рассердится, когда узнает.
– Терпеть не могу этого пейзажа, – отворачиваясь от окна, проворчал доктор Принс.
– Да. Ужасно, не правда ли? Но я давно перестала его замечать. Садись, Родни. Сюда…
Миссис Дэвидсон погладила рукой мягкую диванную подушку, лежащую на стуле.
– Можно ли так долго прожить с уродством, что перестанешь его замечать? – задал вопрос Родни.
– Да… Думаю, да. Знаешь, я не собираюсь спорить с тобой. Не люблю жарких дискуссий в полдесятого утра. Лучше садись и выпей мясного бульона. Насколько я помню, ты клятвенно обещал Питеру, что если он позволит тебе спуститься вниз, то ближайшую неделю, а то и больше, ты не будешь забивать себе голову всякими пустяками.
Родни улыбнулся и опустился на стул.
– Представить не могу, что со мной было бы без тебя и Питера, – сказал он.
– Такова воля Всевышнего.
– Пегги! Сейчас ты говоришь, как старуха-ирландка. Все же в тебе много осталось от уроженки Джероу.
– И я этим горжусь.
Пегги радовало, что Родни хоть на секунду расслабился и заговорил в своей обычной легкой, добродушной манере. Они с мужем очень беспокоились о его здоровье. Несмотря на всю свою привязанность к Родни, его друзья серьезно подумывали о том, чтобы он для смены впечатлений уехал куда-то ненадолго. Но больной даже слушать не хотел ни о каких санаториях. Несколько месяцев назад, находясь на грани психического слома, Родни поехал к себе домой, предполагая, что зиму проведет там, но через две недели вернулся в еще большей депрессии. Пегги очень хотелось узнать, куда уехала эта дурочка и почему до сих пор не возвращается.
Родни сидел, погруженный в собственные мысли.
«Пегги не способна меня понять, потому что она счастлива. Счастлива…»
Отчаяние вновь нахлынуло на него.
«Кейт! Где ты? Почему не возвращаешься? Ты не можешь не знать, что теперь ничто не помешает тебе спокойно здесь жить!»
