– Нет нужды продолжать дальше! – дрожащим голосом оборвала Кейт соперницу. – Я не верю ни единому вашему слову.
– Серьезно?
Стелла аккуратно сложила письмо и сунула его обратно в сумочку.
– Однако, мисс Ханниген, – продолжила непрошеная гостья, – верите вы мне или нет, не имеет решающего значения. Если леди Кутберт-Гаррис выдвинет против моего мужа подобного рода обвинения, а я подам на развод, то, бьюсь об заклад, его врачебной карьере придет конец. Медицинская комиссия весьма щепетильна, когда дело касается чести представителей их сообщества, и, даже если ничего доказать в конце концов леди Кутберт-Гаррис не сможет, само разбирательство его сломает. У меня есть преимущество перед вами, мисс Ханниген: Родни – мой муж. Он и прежде заводил романы, довольно часто, но раньше они никогда не угрожали его карьере. Работа всегда была для Родни на первом месте, а своих любовниц он считал делом второстепенным. Мисс Ханниген! Вы отдаете себе отчет в том, что ничто так не важно для Родни, как его работа? До войны он хотел посвятить себя лечению детских болезней и психологии. Если вы послужите препятствием в его дальнейшей профессиональной деятельности, я не думаю, что вы сможете заменить ему работу… Я уверена, потеряв право на врачебную практику, он проживет недолго. Секс – это далеко не все, что нужно мужчине. Но, если хотите, можете рискнуть и узнать это на своем собственном опыте. Если вы отвергнете мое предложение, то так и будет. Будьте уверены, мисс Ханниген!
– А если я не соглашусь поступать так, как вам хочется? – повысив голос, перешла Кейт в наступление. – А если я останусь и он уйдет ко мне? Вы ничего не добьетесь, а только навредите самой себе. Вы уже потеряли Родни… давным-давно. Даже если вы добьетесь своего и проживете под одной крышей хоть до конца своих дней, это все равно ничего не изменит. Я в этом убеждена. Вы не существуете для Родни!
Последние слова она словно бы выплюнула из себя.
– Как вы смеете! – прошипела Стелла, скрипя зубами.
С большим трудом она совладала с собой. Гадкая улыбка заскользила по ее губам.
– Глупо обижаться на людей вашего происхождения. Ваша речь доказывает, насколько вы грубы в душе. Что ж, это еще одно свидетельство того, что Родни скоро пресытился бы вами. Красивое тело и только красивое тело – это ничто…
Кейт молчала, не желая вступать в перебранку.
– Ладно, мисс Ханниген, вы знаете мои условия, – сказала Стелла, плотнее укутываясь в шубу. – Если вы задержитесь здесь до возвращения Родни, а это случится не позже, чем через неделю, я не стану мешкать ни минуты. И вы удивитесь, сколько человек придут мне на помощь, когда я подам на развод. Людей, которые питают неприязнь к Родни, ничуть не меньше, чем тех, кто его любит. Например, есть такая миссис Кларк. Именно она случайно нашла ваши письма на улице. Было неосторожно с вашей стороны, мисс Ханниген, терять их. Она посчитала, что я должна узнать их содержание. Весьма поучительно, правда?
– Вы все сказали? – спросила Кейт.
– В общем, все. Из-за срочности отъезда вам, конечно, потребуются деньги, – сказала Стелла, кладя свернутые трубочкой банкноты на стол. – Этого вам хватит на первое время. Вы уедете подальше отсюда и найдете подходящую работу.
Кейт посмотрела Стелле прямо в глаза.
– Заберите ваши деньги, – пугающе спокойным голосом попросила она незваную гостью.
– Я не люблю лицемерия и напускного героизма, мисс Ханниген, – решительно заявила Стелла. – Я уверена, что вы знаете цену деньгам. Они вам понадобятся…
Она не успела закончить свою речь, когда Кейт метнулась к деньгам, схватила их и бросила в огонь.
От неожиданности Стелла застыла на месте.
– Ты с ума сошла! – выкрикнула она. – Там же двадцать фунтов! Вытащи их сейчас же!
– Это твои деньги. Если хочешь, бери сама.
Банкноты легко вспыхнули. Стелла попыталась дотянуться до них рукой, но вынуждена была отпрянуть. Схватив кочергу, она попыталась вытащить банкноты из огня, но добилась лишь того, что бумага запылала с удвоенной силой. Стелла выпрямилась, беспомощно взирая на огонь. Ядовитая ненависть бурлила в ее сердце.
Пламя взметнулось вверх, затем обугленная бумага рассыпалась, а ее частички поднялись и исчезли в широкой каминной трубе.
Стеллу вывела из себя не утрата двадцати фунтов (эти деньги все равно предназначались сопернице), а то, что Кейт с презрением отвергла ее подачку.
Она повернула побелевшее, искаженное гневом лицо к сопернице.
– Вы еще пожалеете о своем поступке. – Стелла зло рассмеялась. – С моей стороны было глупо предлагать вам деньги. Откуда я могла знать? Родни всегда был щедр к своим пассиям. Ваш театральный жест пропал даром, мисс Ханниген. Боюсь, что с этого времени источник ваших доходов иссякнет навсегда. Повторяю: вы еще пожалеете об этом! Итак, я все сказала, мисс Ханниген!
Стелла постояла, ожидая, что Кейт проводит ее до двери, но хозяйка дома не сделала ни шагу.
Она молчала, так как боялась, что растущая в ее душе жгучая ненависть может выплеснуться, и тогда случится что-то непоправимое. Такой злобы Кейт никогда прежде не чувствовала. Ей хотелось наброситься на эту женщину и в буквальном смысле разорвать ее на куски. С каким наслаждением она бы молотила кулаками по этому холодному насмешливому лицу, превращая его в кровавую массу! Кейт чувствовала, что еще немного – и вся проведенная Бернардом Толмаше работа по ее воспитанию пойдет прахом и она, стервенея от ярости, поведет себя хуже, чем любая из обитательниц района Пятнадцати улиц. Ее новая личность, кропотливо создававшаяся посредством самообразования и самовоспитания, может вмиг сгореть в пламени ненависти. Даже Тиму Ханнигену не удавалось вызвать у нее такой жажды крови.
Немного подождав, Стелла, удивленно приподняв брови, прошла мимо Кейт к выходу. При этом их юбки соприкоснулись. Непрошеная гостья очутилась в передней. Она молча проследовала мимо Энни, которая стояла со скрещенными на груди руками. Дверь не поддавалась. Девочка нерешительно подошла к Стелле и помогла ее отпереть. Та, не поблагодарив, даже не посмотрев в сторону ребенка, ступила на тротуар. Полные энтузиазма дети прыгали вокруг ее автомобиля.
Стоя у окна, Энни наблюдала за отъезжающей машиной. Визжащие дети бежали за ней хвостом. Девочка видела, как руки задергивают занавески на окнах домов на противоположной стороне улицы. Темные фигуры маячили в дверных проемах. Энни стояла и смотрела до тех пор, пока все на улице не стихло. Она не решалась пройти на кухню. Яркий, животворный свет погас, исчез… Девочке не хотелось видеть сейчас мать. Она стояла, дрожа всем телом. Леденящий холод царил как внутри нее, так и снаружи.
Кейт оставалась недвижимой. Ярость в ее душе медленно угасала. Ее место заняла тупая боль… Это рано или поздно все равно должно было случиться. Почему она закрывала глаза на очевидное в течение всех этих месяцев? Чего она ожидала? Что он вернется и они будут счастливо жить вместе, а его жена безропотно отступит и не станет им мешать?
