когда что-то не ладится… Поплаваю, и как-то в голове проясняется.
Эмилия кивнула, стуча зубами от холода.
– Ты не кажешься человеком, у которого что-то не ладится.
Он усмехнулся:
– Знаешь, бывают моменты, когда ты чувствуешь себя загнанным в угол.
Это прозвучало мрачно. О чем он говорит? Может, о Дельфине? Но Эмилия не стала переспрашивать.
– Выходим! – сказал Марлоу. – Иначе ты совсем замерзнешь.
Они выбрались на берег. Марлоу поднял рубашку.
– Вытрись ею, – предложил он. – Я могу без нее обойтись. Мы почти пришли.
Она чувствовала себя неловко, беря его рубашку, но все-таки вытерлась насухо, прежде чем надеть платье. Ее внимание привлекла татуировка у него на груди: ноты.
Эмилия чуть наклонилась, чтобы рассмотреть их поближе. Она не очень хорошо читала с листа, но узнала.
– Пятая симфония Бетховена! – воскликнула она в восторге.
– Молодец, – сказал он. – Ты прошла тест.
– Тест?
Он посмотрел на нее с улыбкой:
– Я никогда не встречаюсь с теми, кто не может прочитать, что это такое.
Ее глаза расширились от удивления.
Марлоу смутился:
– Я не это имел в виду!
– Да я поняла.
Она пошла дальше, совершенно сбитая с толку. Почему он так сказал? Это было немного странно, учитывая их отношения. Он определенно флиртовал с ней, хоть это и продолжалось всего секунду.
Вернувшись в дом, она почувствовала, что ее бьет дрожь: вода была ледяной и холод пробрал ее до костей. Марлоу приготовил ей какао и дал серый шерстяной свитер. Надевая его, она вдыхала запах Марлоу. Ей сразу стало теплее, как будто ее заключили в объятия. А может, это свитер Дельфины, подумала она.
– Глотни-ка. – Марлоу достал бутылку «Пэдди», которую она принесла ему в знак благодарности за репетицию, и щедро плеснул в кружку.
Эмилия выпила, свернулась калачиком на диване и почувствовала, что глаза у нее слипаются. Утренняя репетиция, прогулка, обед, купание, тепло камина и виски…
– Очень мило…
Проснувшись, она увидела, что на пороге стоит Дельфина.
Марлоу легким движением поднялся с дивана. Эмилия и не подозревала, что он сидел рядом.
– Привет, Дельф.
Дельфина окинула взглядом всю картину. К счастью, виолончель Джулиуса все еще была расчехлена и стояла у пюпитра. Это было очень кстати.
Но собственно, за что им оправдываться? Они ничего не сделали. Эмилия вспомнила, что на ней свитер Марлоу.
– Ты вернулась пораньше? – спросил Марлоу. – Налить тебе виски? – Он взял с полки стакан.
– Мне пора, – пробормотала Эмилия.
– Ну что ты, я вам не помешаю, – сказала Дельфина.
Она взяла стакан из рук Марлоу и опустилась на диван. На ней было красное платье-туника и такой же берет. Она выглядела невероятно уверенной в себе, и Эмилия внезапно почувствовала острую неприязнь.
– Ты не возражаешь, если я одолжу твой свитер? – обратилась она к Марлоу, понимая, что ведет себя вызывающе.
Она делала это только потому, что знала: им нечего скрывать. Совесть ее была чиста.
Дельфина и бровью не повела. Марлоу кивнул:
– Конечно. Принесешь на следующую репетицию.
Эмилия возвращалась домой, стараясь прийти в себя и не думать о Дельфине. Вместо этого она пыталась сосредоточиться на музыке. После занятий с Марлоу она чувствовала себя гораздо увереннее. Может быть, она и справится!
Джексон никак не мог успокоиться.
Звонил Ян Мендип, спрашивал о книжном: «Обычно тебе не требуется столько времени, чтобы залезть девке в трусы!» Джексон бросил трубку. Потом сказал, что связь была плохая.
Он больше не хотел иметь ничего общего с отвратительным планом Яна. Он восхищался Эмилией, уважал ее за то, что она делала, и ему была ненавистна мысль о том, что Ян может прибрать магазин к рукам. «Найтингейл букс» был местом света и силы, а Мендип – жадным монстром. Если он его уволит, значит так тому и быть.
Он подошел к дому. Мия собиралась на двадцатимильную велосипедную прогулку, готовясь к соревнованиям по триатлону, и он предложил ей посидеть с Финном. Ему это было только в радость.
– Отличный велосипед, – сказал он, пока она готовила необходимые вещи: охлаждающие пакеты, бутылки с водой, отвертки и другие нужные инструменты.
Она посмотрела на него.
– Это все, что у меня есть из «отличного», – сказала она. – Я не трачусь на одежду.
– Я ничего такого не имел в виду, – ответил Джексон.
И это было правдой. Почему она так агрессивно отвечает, как будто он в чем-то обвиняет ее? Почему она не может нормально разговаривать?
В нелепой обтягивающей черной майке и шлеме, делавшем ее похожей на пришельца, она казалась очень хрупкой. У него сжалось сердце.
– Хорошей тренировки, – сказал он. – Звони, если устанешь, я приеду за тобой и подброшу до дому.
– Да уж как-нибудь сама справлюсь, – буркнула она, явно не желая от него зависеть.
Джексон вернулся в дом.
Он чувствовал себя так, будто находится в серой зоне, на полпути к достойному будущему. Будто он на дне темного колодца, а наверху горит свет, и он должен карабкаться к этому свету. Он не знал, что ждет его наверху, но если он туда доберется, то все будет хорошо, он это чувствовал.
Он полистал книжку, которую Эмилия предложила ему почитать вместе с Финном. «Маленький принц» был любопытной книгой, и многое в ней удивляло Джексона. Казалось, на этих страницах заключена вся мудрость мира.
«Она дарила мне свой аромат, озаряла мою жизнь. Я не должен был бежать. За этими жалкими хитростями и уловками надо было угадать нежность. Цветы так непоследовательны! Но я был слишком молод, я еще не умел любить…»[20]
Верно. Он был слишком молод, чтобы по-настоящему любить Мию. Любить так, как надо. Он оттолкнул ее своим поведением. Теперь он это осознавал.
Она не доверяла ему. Конечно, не доверяла. Он был незрелым, безрассудным и эгоистичным.
Джексон уставился на стену в гостиной. Он понял, что сдался. Отказался от надежд, мечтаний, от любви. Ввязался в дело, которое заставило его возненавидеть себя еще больше, чем он уже себя ненавидел. Он захлопнул книгу.
Так вот почему люди читают! Потому что книги объясняют разные вещи – что ты думаешь, как ты себя ведешь – и дают тебе понять, что ты не одинок в своих действиях и чувствах.
Он повел Финна покататься на скейте в парк. В голове у него теснились разные мысли, и он не знал, как в них разобраться, но понимал, что где-то среди них найдется ответ. Хватит наступать на грабли, совершать ошибки, делать то, чего не хочется, идти на поводу у людей.
Внезапно его озарило. Чего он хочет? Быть хорошим мужем для женщины, которую любит и не переставал любить. Быть хорошим отцом – он знал, что это так, но он хотел быть папой в нормальной семье, а не отцом-одиночкой, играющим с сыном в футбол или бегающим с ним в парке.
Может, Мия согласится вернуть его? Как убедить ее, что он изменился? Джексон чувствовал, что изменился, но как доказать это Мии? Эмилия, сама того не желая, указала
