два раза поджигали, а я что? Кукиш им, а не процент с прибыли, — показал он мне дулю.
— Ясно, спасибо за откровенный ответ, — ответил я и встал со стула, осматриваясь, — Можно увидеть вашу мастерскую?
— Идём, — кряхтя, согласился Веремей, он не был так уж стар, лет пятьдесят только-только стукнуло, но здоровьё своё испортил плохой пищей и пагубными привычками.
Мы прошли через ещё одну комнатку, хранилище ингредиентов, и попали в святая святых. Тут я, признаться, сильно удивился: кристальная чистота, каждый инструмент, каждый фокусировочный камень, ступка, весы, контейнеры для ингредиентов и прочие вещи — всё было расставлено и разложено в идеальном порядке. Вот я понимаю профессионализм.
Готовые артефакты расфасованы по ящичкам с подписями какому адресату они предназначались, а болванки для удобства развешаны на смастерëнной под себя металлической конструкции.
— Изумительно, — кивнул я, похвалив организацию труда, а Веремей хитро улыбнулся себе под нос, довольный замечанием. — Я могу попробовать? — спросил я зачаровальщика.
Тот помялся в нерешительности.
— Олег Николаевич, полагаю вы в курсе по какому поводу я заглянул? — поинтересовался я у него, обходя монументальный гранитный стол так, чтобы мы смотрели друг на друга.
— Да понятное дело, — почесал он шею, — предлагать пришли… Но я же уже сказал — не моё это…
— Тогда чего в забастовки лезете? — чуть улыбнулся я. — Будь оно не ваше, не мутили бы воду. Выходит, несостыковочка.
Олег нахмурился, не желая признавать противоречия и чтобы ничего не говорить, засунул в рот мундштук.
— У вас, насколько я помню, сорок процентилей? — поинтересовался я и тот кивнул. — Елисея вы в этом плане превзошли.
— Пустяки, — махнул рукой Веремей, — он бы смог больше, дурью мается, надо было в одну стихию. В одну, ему говорят, но упрямец, ёж ты моё, — с досадой произнёс он, будто переживал личную обиду.
— Ну, с этим мы ещё поговорим с ним — переучиться никогда не поздно будет.
— Пха, — скептически пыхнул Олег, — хотел бы я посмотреть на того, кто его уговорит на это.
— Вы на него как раз и смотрите, Олег Николаевич. Давайте так, — я погладил с любовью гранитный стол. — Если я при вас сделаю десять изделий — вы согласитесь пойти за мной?
Веремей подавился то ли слюной, то ли дымом и долго откашливался, я даже подошёл к нему участливо похлопав по спине.
— С вами всё в порядке?
Тот выставил руку перед собой и весь покрасневший тут же отыскал платочек, чтобы выхаркать мокроту и не намарать пол.
— Хватит мне тут сказки затирать, юноша, какие десять изделий?
— Вы позволите? Дайте руку, — попросил я его и не дожидаясь разрешения, схватил его за ладонь и оголил предплечье, чтобы был больше контакт для диагностики.
Это позволило мне бегло оценить состояние здоровья артефактора и там ждал сюрприз — мужичок превратил себя в развалюху. Тут нужен был грамотный подход в несколько сеансов, чтобы организм правильно перестроился, но для того, чтобы Веремею стало полегче я повлиял на усиление регенерации мерцательного эпителия, который выстилает бронхи. Этот эпителий играет ключевую роль в очищении дыхательных путей от слизи и частиц. Под его влиянием повреждённые клетки заменились новыми, а вся слизь пошла наружу.
Я подвел зачаровальщика к стоявшему неподалёку ведру и велел сплёвывать туда. Из него обильно исходила мокрота. Дальше я поработал над восстановлением бронхиол и альвеол, чтобы увеличить газообмен, вентиляцию лёгких и насыщение крови кислородом. Щёки мастера из сероватого постепенно вернули свой румяный оттенок, то же самое и с остальной кожей.
Я решил пока на этом закончить и отпустил руку Веремея.
— Так легче стало?
— Что это было? Ты… Вы некромант, Артём Борисович? — вытирая рот, спросил хозяин мастерской, в голосе прозвучали удивлённые нотки.
Я кивнул.
— Да, Олег, но мы сейчас не про это. Конечно, всех своих работников я лечу бесплатно — даже не обсуждается. Их здоровье для меня на первом месте, но верëмся к изделиям — с меня десять штук.
Я подошёл к болванкам и взял оттуда только ножи, висевшие дальше всего остального оружия и выложил на соседний столик, предназначенный как раз для организации рабочего пространства.
Моя задача была не удивить высоким процентилем, а продемонстрировать магическую выносливость, поэтому я решил ограничится пятёрками. На создание каждой у меня сейчас уходило двадцать минут. Поэтому я справился за три с половиной часа, меняя только болванки.
Десять огненных ножей лежали в ряд перед Веремеем, и каждый из них тот придирчиво оценивал на глаз, рассматривая мой узор.
— Вот этот ещё гляньте, — протянул я ему медный артефакт. — Сам делал.
У того глаза сразу на лоб полезли.
— Это рунический?
— Он самый, — хмыкнул я.
Мастер взял его двумя руками словно дитя и прокрутил вокруг своей оси и так же трепетно вернул обратно. Он смотрел то на меня, то на ножи и задумчиво тёр подбородок.
Заманить к себе талантливого упрямца, для которого свобода дороже денег, можно только одним способом — показав новые грани мастерства, к которым без вас он никогда не прикоснётся. Эта мысль не даст ему покоя и он как сверчок, единожды увидев свет, послушно полетит на огонь, в надежде стать частью вашего величия.
— Мы также предлагаем бесплатное место силы, — добил я его и тот ответил.
— Что будем делать с Пронскими?
— Уговорите ещё троих мастеров пойти к нам — это единственное условие, — я спрятал рунический артефакт обратно в ножны на поясе. — А насчёт Пронских не волнуйтесь — ими уже занимаются мои люди.
* * *
Громовец, выход из ресторана «Le Palais Gourmand»
— Сударь, что вы себе позволяете? — возмутился узкоглазый джентльмен, которого Виталий Пронский не пропустил вперёд к ближайшей карете.
