знал, что не может отдать сердцу никому другому. Или она, или никто, а она не хотела его. Кроме того, Ольга не могла дать ему детей, поэтому о наследниках речь не шла в любом случае. Если он все еще будет ярлом, когда умрет, люди Гетланда смогут выбрать ему замену сами.
Дом судостроителя был самым большим зданием в городе, если не считать ратуши. Гримульв и пятеро его учеников заканчивали работу над первым из двух кораблей, которые повезут их на запад. Леиф надеялся, что на севере, в Карсле, строители Вали сейчас занимаются тем же.
Две большие огненных ямы нагревали воздух в помещении, рабочие сновали по почти завершенному корпусу массивного нового корабля. Чуть поодаль жена Гримульва и несколько горожан работали над парусом, выкрашенным в цвета Леифа: черный и белый. Он выбрал их для контраста. Самый темный цвет и самый светлый.
Жена Гримульва долго смотрела на него, когда он выбрал цвета; очевидно, черный был одним из самых сложных красителей. Но Леиф был настроен решительно. При ближайшем рассмотрении цвет казался, скорее, глубоким серым, но море выцветило бы ткань, и Леиф был удовлетворен.
— Как продвигается работа? — спросил он, когда Гримульв спустился с корабля.
Тот почесал голову.
— Мы не будем уверены, что все нормально, пока не спустим судно в море, но я пока не вижу никаких проблем. Где-то через две недели мы будем готовы приступить к следующему.
Гримулв был меланхоличен и не особенно разбрасывался обещаниями, так что его утверждение о том, что проблем пока нет, можно было смело принимать на веру.
— Отлично. По расписанию, да?
— Точно. Идем.
Он направился к столу, на котором тяжелая парусина была накинута на какой-то странный предмет.
— Я работаю над этим ночью, — он убрал драпировку, чтобы обнажить большой бюст дракона со сложной резьбой на морде и теле. — У меня есть задумка и для другого корабля. Ты не спрашивал, но на таких больших кораблях, как эти, должен быть какой-то великий зверь.
Леиф провел рукой по резьбе. Дракон ревел, голова была откинута, большие зубы — обнажены.
— Невероятно. Благодарю тебя, друг мой.
Гримульв просто кивнул и потянул парусину обратно, и Леифу пришлось убрать руку.
— oOo~
Когда он вышел из дома, его встретила Астрид.
— Ну, что думаешь? — скрестив на груди руки, спросила она.
Леиф усмехнулся.
— У нас будут великолепные корабли. Какие у тебя новости? — он направился к дому, и Астрид зашагала рядом.
— В зале посланник, хочет поговорить с тобой лично. Прискакал верхом.
— Верхом?
Хотя путешествие по суше было гораздо медленнее, зимой это был самый безопасный путь. Ледяные ветры, дувшие с севера, мотали корабли по воде, да и море замерзало на сотни шагов от берега.
— Откуда он?
— Он не хотел говорить. Сказал, будет говорить только с тобой. Но он въехал в город с севера.
Карсла был далеко на севере, и чтобы добраться оттуда, нужно было пересечь владения двух ярлов. Путешествие по суше, даже если менять коней, заняло бы почти две недели, если не больше, в плохую погоду. Только что-то важное могло заставить всадника пуститься в такой путь. Скорее всего, это послание ярлов Финна или Ивара. Даже если бы посланник прибыл из Карлсы, вероятно, весть была от Вали. Какие-то неприятности или перемена планов? Но это не могла быть Ольга. У нее не было желания ни видеть его, ни сообщать ему новости о себе.
Но сердце Леифа е забилось. Он прибавил шагу, двигаясь так быстро в сторону дома, что Астрид была вынуждена почти бежать.
Оказавшись там, он сразу же увидел всадника, сидящего у очага все еще в одежде, с чашкой меда и тарелкой горячей пищи. Когда Леиф подошел к нему, мужчина встал и склонил голову.
— Ярл Леиф.
— У тебя есть сообщение?
— Есть, ярл. Я Эрик из Дофрарара. Я несу послание от Вали, ярла Карлсы.
Странная смесь облегчения и разочарования затопила Леифа. Он был прав. Ольга не передала бы ему никакого послания, конечно, нет. Видимо, Вали решил отказаться от похода. Не в силах сдержаться, он вздохнул.
— В чем дело?
— У меня лишь пять слов, мне их передал предыдущий гонец. Послание таково: «Приезжай немедленно. Ты нужен ей».
— oOo~
Он отправился в путь в тот же день. Это почти сводило его с ума; Леиф предпочитал путешествия по морю, а езда на большие расстояния занимала слишком много времени. Но у него не было выбора. Море было бы слишком коварным для путешествия так далеко на север, и они наверняка столкнулись бы с сильным встречным ветром. На коне он мог двигаться в одиночку — но все же взял с собой Ульва по настоянию Астрид — и найти убежище, если начнется буря.
Ульв ехал с ним, и они каждый день загоняли скакунов до изнеможения, часто меняли лошадей, редко спали и ели. И все же, прошло целых две недели, прежде чем они добрались до Карлсы. Почти месяц с тех пор, как Вали отправил сообщение.
Послание было невыносимо расплывчатым. Такими были все сообщения; им приходилось пройти путь по множеству ртов и ушей, и поэтому они должны были быть короткими, чтобы смысл нельзя было неправильно истолковать. Эти уши и рты сами слышали послание, а значит, говорить что-то важное тоже было нельзя. Леифа грызли мысли. Что за необходимость могла возникнуть у Ольги, что сам Вали отправил за ним гонца?
А затем они стали слышать новости о Карлсе, и беспокойство стало таким сильным, что буквально придавливало его к земле.
Еще севернее — и ему стали рассказывать о смерти. Они уже скакали через владения Ивара, прилегающие к землям Вали, и буквально каждый встретившийся убеждал их повернуть назад.
Карлса была охвачена чумой. У всех были разные сведения о числе больных и умерших, но с каждым разом цифры росли, и у каждого была своя история. Завидев Карлсу, Леиф и Ульв почти ожидали наткнуться на горы мертвых тел — и пустоту.
Ольга была их целительницей. Вали передал, что ей нужен Леиф. Это могло значить только одно. Она заболела.
И почти месяц прошел с момента отправки послания. Леиф провел последние дни путешествия, готовясь принять мысль о ее смерти.
Недалеко от самого города они наткнулись на большую открытую могилу и два снежных кургана рядом с ней, которые, как Леиф знал, были тоже могилами, только уже зарытыми.
А что если Ольга уже в земле? Сердце Леифа тяжело сжалось при этой мысли.
Ульв остановил лошадь.
— Леиф. Если мы войдем в город,
